Пуртов, я (не) люблю тебя
Шрифт:
Давида было плохо видно, камера постоянно сдвигалась, вероятно, что Пуртов не догадывался о том, что его снимают.
Я внимательно и настороженно смотрела на него.
Данилов добавил звук и вот что там было слышно:
— Вам грозит от пяти лет строгого режима, господин Пуртов, — голос адвоката за кадром.
— Вы серьезно?! — Давид заметно нервничает.
— А как вы хотели? Нанесение тяжких телесных… Это вам не шутки. Тем более, вторичное покушение на потерпевшего. Прокурор медлить не станет,
— Давай, я извинюсь перед этим уродом, если это как-то поможет, — говорит Давид.
— У него другое условие.
— И какое? Не томите!
— Он готов помочь вам с освобождением, но взамен, простите, ему нужна одна ночь с Верой.
Пуртов молчит. Сжал кулаки. С минуту молчал. Но вдруг, заговорил:
— Как же так? Неужели нет другого выхода?
— Нет.
— Но Вера никогда не пойдет на это. Она не такая.
— Может и согласиться, просто будет переживать за то, как вы на это отреагируете.
— Конечно, мне будет неприятно. Но… — Давид начал мотать головой. — Знаете, в данном случае это будет не измена, а вынужденная мера. Я не могу здесь находится так долго, мне уже под сорок. Я все потеряю. Не смотрите на меня так, вы просто не представляете, как тяжело мне сейчас.
Я смотрела и не могла поверить в то, что увидела. И это говорил он? Мой любимый? Вот так легко он готов был поплатиться мною за свою свободу. В глазах стояли слезы, а в горле образовался тяжелый ком. Я держалась, чтобы не заплакать, не хотела показывать Данилову свои эмоции. Ведь он только этого и ждет.
— Прости. Вышло очень жестоко. Но как есть, — он включил видеозапись.
— Я это заслужила, наверное, — смахиваю слезы, которые без моей воли скатываются по щекам одна за другой.
— Вставай! — скомандовал Данилов.
— Зачем? — испуганно смотрю на него.
— Тебе нужно отдохнуть и расслабиться.
Я подумала, что он потащит меня в спальню. Но он взял меня за руки и вывел на улицу.
— Поехали, отвезу тебя домой.
— И все? — до сих пор не могу понять, что произошло.
— И все. Завтра твоего женишка выпустят. Я не писал никого заявления. Его задержали потому что он первым напал на меня. Но я изначально ничего не писал. Мы со следаком и адвокатом, разыграли этот спектакль, чтобы ты во второй раз не допустила ошибку. Чтоб ты не вышла замуж этого типа.
Полпути в машине мы оба молчали. Я думала о Давиде, о его словах. Завтра он будет свободен не только от тюрьмы, но и от меня.
— Не думала, что скажу тебе это, но, спасибо, — неожиданно для самой себя, сказала я.
— Могу я рассчитывать, что однажды, неважно когда, хоть через пятнадцать лет, ты позвонишь мне и предложишь вместе покататься на роликах? — спросил он, улыбаясь.
— Нет! И не мечтай. И вообще,
— Люблю. Ярким солнечным днем или в теплый вечер выйти в парк и гонять на роликах допоздна.
— Понятно.
— И мне понятно, что тебе сейчас не до меня. Но все же.
— Ты думаешь, после того, что я узнала, я могу думать о свидании? Мне нужно время, чтобы разобраться с…
— Да че там разбираться?! Ты точно дура. Тебе уже на блюдечке принесли доказательство того, что твой хахаль придурок, а ты еще разбираться собралась? Пффф. Делай, что хочешь. Вас, баб, хрен понять.
— Останови машину. Я выйду! — разозлилась я.
— Не строй из себя обиженную. Это я обиженный. Мог бы тебе ничего не показывать и сейчас бы ты уже была в моих руках. Но я… Ай, ладно. Забыли. Никуда выходить не надо, я почти у твоего дома.
Странные чувства у меня были к Данилову. С одной стороны, я ненавижу вас идиот его, с другой, была поражена его отношением к себе и поступком. Но именно сейчас мне хотелось поскорее остаться наедине.
Проснулась от того, что кто-то открыл шторы в моей комнате. Это была мама.
— Что ты за человек? Не ну ты глянь на нее! Мы с отцом забыли про отдых, потому что свадьба у кого-то. Давай, вставай. На регистрацию опоздаешь, без мужа останешься, — крикнула она.
Как мне не хотелось все им рассказать. Снова начнутся охи — вздохи. Не поймут они меня, даже если им расскажу все, как есть. Для них я буду виноватой.
— Мам, зачем ты позвала столько людей?! Неужели без этого никак не обойтись? — негодую вслух. Все родственники будут в курсе, точнее уже в курсе, что я выхожу замуж. Знали бы они, что я снова осталась без мужа.
— Доча, ну что ты ругаешься? Ну позвали и что? Такая радость, хочется чтоб хорошо отметили.
— Ясно.
— Регистрация через два часа. Скорее одевайся.
— А что надеть? — внутри меня всё трясется. Я представила, как все увидят, что жениха нет, какой позор польется на моих родителей. Но я слишком сильно боялась, поэтому не могла им сразу все рассказать. Будь, что будет. Я не хочу ничего решать.
— Доча, ну что с тобой? Свадебное платье надевай. Щас поедем на папиной машине. Остальные уже ждут у ЗАГСа.
"Это конец", — подумала я.
Кто-то звонит. Неизвестный номер.
— Алло? Кто это?
— Вера, привет. Это я, Давид.
Холод покрыл меня с головы до ног.
— Привет. Как ты? — не знаю, о чем с ним говорить.
— Я в порядке. Представляешь, меня сегодня уже выпустят. К сожалению, только вечером. На регистрацию я не успею. Я выйду и договорюсь с работниками ЗАГСа, чтобы они поженились нас завтра. Хорошо? — спрашивает торопливо.
— Хорошо.
Отвечаю ему сухо, но, кажется, он ни о чем не догадывается.