Пушинка в урагане

Ежов Сергей Юрьевич

– Иосиф Владимирович, а как вы оцениваете боеспособность казачьих войск по сравнению с обычной кавалерией или драгунами?

– Отдельный казак, как правило, лучше обучен, чем обычный улан или драгун. Если сравнивать два взвода, казаков и кавалеристов, то они, как правило, уже одинаковы по боевой ценности. А вот эскадрон, и тем более, полк кавалеристов ценнее полка казаков.

– Смогут ли казаки справиться с хунхузами?

– Справятся. В качестве пограничной стражи и всенародного пугала они вполне хороши. Однако, если смотреть на дальнюю перспективу, следует раскассировать все казачьи войска, поскольку иррегулярные войска в современной войне

не нужны. Следует оставить только терцев и кубанцев для борьбы с горцами.

– У меня возникла мысль: а что, если предложить горцам перевод на Дальний Восток, дав им казачьи права и привилегии?

– А как же быть с верой?

– Никак. Калмыки, башкирцы, каракиргизы служат в казачьих частях, веруя в то, что им заповедали предки.

– Прекрасная мысль, Ваше величество! – подал голос молчавший до сих пор министр финансов Бунге – Ситуация на Кавказе постоянно пожирает средства. Необходимость держать на Кавказе сильные воинские части, отступные князькам и выкуп пленных весьма накладны. Если со всем почётом переселить эти народы на свободные земли, то разовые потери будут довольно внушительны, зато потом кавказские горы станут спокойной областью, что в дальнейшем значительно сэкономит расходы казны.

– Замечательно, что Вы, Николай Христианович, видите важность этого мероприятия. Вашему ведомству поручается составление финансового плана переселения на Дальний Восток донцов и горцев.

– Переселить миллион душ!

– Миллион… Не всё так радужно, Николай Христианович. Давайте прикинем: в войске Донском около миллиона только сабель, но на переезд согласятся далеко не все казаки, хорошо если треть. Не забудем о важном обстоятельстве: переселяться будут с семьями, так что, я полагаю, переселенцев будет больше миллиона. Может статься, что, учитывая детей, переселенцев будет не менее двух миллионов. Сия операция займёт несколько лет, может десять, а может и больше. На новом месте жительства донцов и горцев должны встретить готовые станицы, со школами, церквями и мечетями. Это важно. Важно также обеспечить переселенцев семенным материалом. Впрочем, это планы на будущее, а сейчас важно обезопасить Владивосток от внезапного нападения.

***

Передо мной очередной отчёт, а в нём сказано, что лицензию на самолёты закупили уже двадцать стран, хотя я не представляю, как, а главное, какими руками собирается строить сложную технику Болгария, Греция и Румыния. Но это их проблемы. Мы денежки получили, а дальше хоть трава не расти. Мне докладывали, что французы срочно построили авиазавод, начали выпускать М-3, но, посчитав, что в дикой Московии ничего путного придумать не могут, решили самолёт усовершенствовать. Вся серия из семи самолётов разбилась, причём три машины – в показательном полёте. В чём дело мы поняли сразу, поскольку видели чертежи переделанных самолётов: французы всего-то сдвинули назад верхнее крыло бипланной коробки, для улучшения обзора лётчику, и в целях упрощения конструкции, ликвидировали поперечное V крыла. Пустячок? Пустячок, но пожалуйста, семь штопорящих самолётов встретились с земным шаром.

Едва пришла телеграмма о первой из катастроф, ко мне примчался юрист принца Вильгельма Линдеманн, и на чистейшем русском языке выдал:

– Ваше императорское величество, Вы давали разрешение на переделку самолётов?

– Нет.

– Великолепно! Лягушатники сделают меня миллионером!

– В чём дело, господин Линдеманн?

– Дело в том, что французы, по всем законам, обязаны

были согласовать с вами изменения в конструкции самолёта, а коли, не сделали это, и их просчёт привёл к таким тяжёлым последствиям… Ваше императорское величество, умоляю, поручите это дело мне! Я оставлю лягушатников без штанов за поругание Вашей дворянской чести, попрание Вашей деловой репутации, за… На какую сумму было заключено лицензионное соглашение с Францией?

– Если не ошибаюсь, на двести пятьдесят тысяч золотых рублей.

– Я буду не я, если не отсужу с них три раза по этой сумме… за тридцать процентов чистой выручки. – Линдеманн хитро посмотрел на меня, явно ломит цену, хитрован. Но, с другой стороны, я и копейку бы не получил, хотя бы, потому что не догадался бы подать иск. Или подал бы слишком поздно, или…

– Вот Вам моя рука, господин Линдеманн! Отдаю вам французов на поток и разграбление.

– И последнее, Ваше императорское величество, разрешите мне консультироваться с вашими конструкторами и инженерами.

– Дозволяю.

Спустя секунду юриста рядом со мной не было, только вихрь покачнул дверь, в которую уже входил другой немец: принц Вильгельм.

– Пётр, меня чуть было не растоптал собственный верноподданный, к тому же, не узнавший меня, столь глубоко он задумался. Сознайтесь: вы с юристом дискутировали о Блаженном Августине?

– В какой-то мере, Вильгельм. Наш диалог был скорее о Маммоне или о золотом тельце.

– Догадываюсь, речь шла об иске за нарушение лицензии?

– Совершенно, верно, Вильгельм.

– Хвала Всевышнему, что я запретил своим инженерам бездумные переделки. Пусть для начала накопят опыт. Авиазавод в Кёнигсберге построил первую дюжину самолётов, все они прекрасно летают. Я слышал, что ваш испанский завод тоже начал работу?

– Да, первые два самолёта поднялись в небо и даже совершили перелёт из Валенсии в Мадрид. Испанский монарх сообщает, что перелёт вызвал небывалый ажиотаж.

– Скажу больше: в Испании наблюдается взрыв любви ко всему русскому. Особенно популярны Вы, Пётр Николаевич, авиаторы и русские врачи. Известие об излечении короля испанцами встречено с невероятным восторгом. Кстати, об излечении: ко мне обратился известный учёный Роберт Кох…

– Как же, знаю о таком. Это он открыл палочку Коха, возбудителя туберкулёза?

– Совершенно, верно, это он. Герр Кох предлагает создать сеть больниц и санаториев в Германии и России, где на основе его методов диагностики и русских лекарств будут лечиться больные чахоткой. Таким образом, мы избавим наши страны от страшной напасти.

– Вильгельм, я совершенно согласен, и готов поучаствовать в деле личными капиталами, поскольку казна империи, увы, пуста. Но мы ещё заработаем на своих клиниках, поскольку в России и Германии мы отработаем методики, а потом будем строить туберкулёзные больницы в других странах. Платные. За плату будем лечить иностранцев у себя. Согласны с такими планами, Вильгельм?

– Согласен.

– Вот и прекрасно. И можете порадовать господина Коха: русские фармацевты синтезировали ещё несколько лекарственных средств, и сейчас отрабатывают технологию промышленной выделки препаратов.

***

Вильгельм ушел, а я отправился в Университет, где мне обещали показать новинки, созданные химиками. Правда, очередной раз убедился, что быть царём довольно скучно и очень стеснённо. Хотел я, понимаешь, прогуляться до Университета пешком, но путь мне преградил жандармский поручик.