Пушистики и другие
Шрифт:
Прочим было страшно, но так сказал Мудрый-Тот-Кто-Лучше-Знает. Если он думает, что надо вернуться, значит, надо вернуться. Все-таки иногда хорошо, когда один думает за всех. Не приходится тратить времени на споры.
Первый годза лежал на лужайке у подножия утеса, и птицы фики уже начали его клевать. Это хорошо: птицы фики не клюют того, что еще подает признаки жизни. Когда Мудрый и остальные подошли ближе, фики разлетелись с недовольными криками.
Под крылом годза была маленькая кровавая ранка, словно туда ткнули острой палкой. Только где же ты возьмешь такую палку, чтобы она проткнула эту чешуйчатую шкуру! Потом Мудрый заглянул
Поначалу Мудрому не удалось никого убедить подняться на вершину утеса, и потому он полез туда один. Но не успел он подняться наверх, как к нему присоединились все остальные: им стало стыдно сидеть внизу. На вершине деревьев не было, только отдельные кусты, редкая травка и песок. Все было тихо и обыкновенно - до тех пор, пока он не увидел следы.
Им никогда прежде не доводилось видеть существа, которое оставляло бы такие следы. Отчасти они напоминали следы Народа. Существо, оставившее их, передвигалось на двух ногах. Но здесь не было отпечатков пальцев: сплошная плоская подошва, расширяющаяся посередине и сужающаяся с одного конца, и еще след пятки, похожий на вывернутое задом наперед копыто. Следы были огромные, раза в три больше следов Народа. И то существо, что оставило их, перемещалось огромными шагами - больше роста гашта! Здесь ходили два существа, но их следы почти не отличались по форме и размеру.
А быть может, эти следы оставили существа, принадлежащие к какому-нибудь огромному Народу? Нет, этого не может быть. Народ есть Народ, другого Народа быть не может. По крайней мере, Мудрый никогда не слышал о другом Народе. Хотя ведь он никогда не слышал и о штуке, которая убивает годза на лету звуками, похожими на гром…
На вершине утеса недавно лежало что-то огромное и тяжелое: оно поломало кусты, примяло траву и даже раздавило несколько камней. Вокруг того места, где оно лежало, все было истоптано странными следами. Наверно, эти существа принесли эту большую и тяжелую штуку с собой, а потом снова унесли обратно. Значит, они и в самом деле очень сильные.
И это значит, что они действительно некий Народ. Только Народ носит вещи с собой. Один из самцов, которого все звали Пыряло, потому что он предпочитал пользоваться острым концом дубинки, тоже подумал об этом.
– Принесли сюда большую штуку, потом унесли. Надо искать следы, куда они ушли. Тогда мы пойдем в другую сторону.
Пыряло не стал ждать, когда Мудрый все обдумает и скажет, что делать. Мудрый это запомнит. Он научит его всему, что знает сам. Тогда Пыряло сможет водить стаю, если он, Мудрый, умрет. Гашта принялись искать следы, ведущие от того места, где лежала тяжелая штука, к краю утеса. И там-то Маленькая нашла первую блестячку.
Она вскрикнула, подняла ее и показала всем. Зря она это сделала: неизвестно, что такое эта находка. Но блестячка не причинила ей вреда, и Мудрый взял
Она была желтая, яркая и блестела на солнце. Длинная, круглая, чуть длиннее его ладони, с одного конца открытая, с другого закрытая. Ближе к открытому концу она резко сужалась, и снова шла прямо. Вокруг закрытого конца шла бороздка, а посередине была ямка, не желтая, а белесая, словно здесь воткнулось что-то острое и твердое. Вокруг вмятины были странные отметины. Мудрый понюхал открытый конец. Резкий горьковатый запах, совершенно ему незнакомый.
Вскоре Камнелом нашел еще одну блестячку, чуть поменьше и более суженную к концу. Потом Мудрый нашел третью, точно такую же, как та, что нашла Маленькая.
Три удара грома, один чуть тише остальных. Три блестячки, одна чуть меньше двух других. Два вида блестячек - два вида больших следов. Возможно, это что-то значит. Это надо обдумать. Следы были повсюду вокруг, они вели к краю утеса и от него, но никаких следов в сторону не обнаружилось.
– Может, они летают?
– предположил Пыряло.
– Как птица, как годза.
– И носят большую тяжелую штуку?
– недоверчиво переспросила Большая.
– А как еще?
– настаивал Пыряло.
– Они пришли, они ушли. Нет следов на земле - летают по воздуху.
Вдалеке кружил годза. Мудрый указал на него. Скоро сюда слетится много годза, чтобы есть тех, которых убили. Годза едят своих мертвых - это еще одна причина, почему Народ ненавидит годза. Лучше уйти сейчас. Скоро годза подлетят совсем близко и смогут их увидеть. Он уже слышал слабое хлопанье их крыльев.
Хлопанье крыльев! Так вот что они слышали тогда у родника - этот пронзительный вибрирующий звук был, должно быть, хлопанием крыльев летающих великанов.
– Да, - сказал он.
– Они летают. Мы их слышали.
Он снова взглянул на блестячку, которую держал в руке, сравнивая ее с двумя другими. Маленькая сказала:
– Блестячки красивые. Оставим себе?
– Да, - ответил ей Мудрый.
– Оставим.
Мудрый осмотрел отметины на закрытом конце блестячки, которую держал в руке. Отметины бывают на всяких вещах: на плодах, на камнях, на крыльях насекомых, на панцирях затку. Интересно найти штуку с незнакомыми отметинами и поговорить о том, на что они похожи. Таких отметин еще никто не видел: "ЛКЗ 9.7 мм".
Он не стал думать о том, что значат эти отметины. Отметины ничего не значат. Они просто есть, и все.
3
Джек Холлоуэй подписал документ - приказ о производстве патрульного Феликса Краевски, Заратуштрианские силы охраны аборигенов, в капралы - и бросил его в ящик исходящей документации. Прилетевший через открытые двери панельного барака легкий прохладный ветерок принес с собой шум стройки, смешавшийся с жужжанием и пощелкиванием клавиш компьютеров и роботов-клерков, доносившимися из-за перегородки, где находился главный офис. Джек положил ручку, пригладил усы, достал трубку и раскурил ее, после чего взял из ящика входящей документации еще одну бумагу.