Пушка Ньютона. Исчисление ангелов .Дилогия (первые две книги серии)
Шрифт:
– Вы желаете диктовать условия русскому царю? – спросил он мягко на довольно хорошем французском.
– Господин… – начал Эркюль, но человек оборвал его свирепым взглядом и предостерегающе поднял руку:
– Я разговариваю с дамой, мсье. Миледи?
– Да, действительно желаю, – холодно ответила Адриана. – Мадемуазель Карева заверила меня, что я могу представить свои доводы.
– Можете. Мне доложили, что вы приняли условия, но пожелали, чтобы ваши люди остались при оружии и служили вам личной охраной.
– Да, монсеньор…
–
– Благодарю вас, капитан. Именно в этом и заключается мое желание.
Русский кивнул, неожиданно его лицо спазматически дернулось и исказилось улыбкой, которая тут же исчезла. Он снова кивнул.
– Очень хорошо. – Он рукой сделал жест в сторону корабля. – Не хотите ли подняться на борт, чтобы детально обсудить этот вопрос?
– А царь удостоит нас своим вниманием? – спросил Эркюль и тут же нахмурился, так как легкий смешок прокатился по группе солдат.
Василиса тоже улыбнулась.
– Я думаю, он нас уже удостоил своим вниманием, – ответила ему Адриана.
Высокий человек резко повернул голову в ее сторону.
– К вашим услугам, – произнес он. – Я повторяю свое приглашение, не будете ли вы так любезны подняться со мной на борт корабля, там мы обсудим ваше пожелание. Я ценю преданных мне людей и уважаю в других это же качество.
– В таком случае вы, ваше величество, понимаете, почему я прошу гарантировать безопасность моим людям.
– Даю вам, мадемуазель, свое царское слово, что они будут в полной безопасности. Вы сможете общаться с ними, если пожелаете.
Жизнь научила Адриану не доверять словам монархов. Но она знала: уж коли случилось оказаться в пещере с тигром, то ничего не остается, как попытаться сделать все возможное, чтобы остаться в живых. И она вступила в диалог.
– Это очень любезно с вашей стороны, ваше величество. – Адриана присела в реверансе.
– Я бы хотел, чтобы на корабле, – сказал он, – вы называли меня капитаном.
– Благодарю вас за приглашение, капитан.
Она повернулась к кораблю и увидела их. Джинны старались держаться незаметно, не обнаруживать свой облик, но для нее они не могли остаться незамеченными. У царя их было по меньшей мере трое, один – неизвестного ей вида. Безмолвно она призвала своих джиннов и удвоила эфирную охрану.
После того как они завершили свое головокружительное восхождение и оказались в огромной плетеной корзине, царь совершенно преобразился – он стал похож на мальчишку, хвастающегося перед друзьями своими новыми игрушками. Он оживленно бегал из стороны в сторону, показывая и объясняя, что за хитроумная штука его корабль. Несмотря на терзавшее ее беспокойство, Адриана очень быстро поддалась возбужденной увлеченности царя.
– А это что такое? – спросила она, вступив в рулевую рубку и указывая на конструкцию, похожую на парковый павильон в миниатюре. Стол с картой несколькими рядами вкруговую обвивали медные диски, на которых были выбиты буквы, на
– Ах это! – воскликнул царь, и вновь загадочная улыбка озарила его лицо. – Догадайтесь!
Адриана принялась изучать странную конструкцию. Похоже было, что каждый диск отличался от другого, у каждого были часы и три вида шкалы различной градуировки. За исключением арабских цифр, во всем остальном конструкция походила на приборы, которыми широко пользовались во всем мире.
– Думаю, часы являются holorogium aetherium и служат для определения долготы.
– Браво, мадемуазель.
Креси многозначительно кашлянула, царь вздернул бровь:
– Мадемуазель?
– Капитан, боюсь, что я мало понимаю в научных штуках, – сказала она самым что ни на есть елейным голосом. – Не могли бы вы подробнее объяснить мне, что же это такое.
– Да, да, конечно! – воскликнул царь и как-то странно сдвинул плечи.
Адриана удивилась, как такой высокий человек умудряется совершать такие движения плечами, отчего кажется, будто он пытается спрятаться от мира вглубь себя, словно инстинктивное отвращение к этому миру заставляет его так трансформировать свое тело. Одновременно неистово свирепый и застенчивый. Странный человек этот царь, предпочитающий, чтобы его называли капитаном.
– В детали особенно вдаваться не буду, – продолжал царь, – но суть состоит в том, что без точных часов невозможно определить долготу. И вот ведь беда, все существующие на сей день часы не способны из-за качки на корабле показывать точное время. И вот вы видите перед собой часы, чей механизм работает далеко отсюда, у меня дома в Санкт-Петербурге. Теперь вы понимаете, в чем тут хитрость состоит?
– О! Да они работают, как эфирные самописцы, только пересылают не сообщения, а точное время.
– Совершенно верно.
Адриана показала рукой на другие шкалы:
– А эти показывают, очевидно, направление и скорость ветра, а также и силу притяжения?
– Да! – громко воскликнул царь. – Мне достаточно бросить один-единственный взгляд на этот прибор, и я знаю погоду в любой части света! Мадемуазель, должен заметить, что моя дражайшая Василиса вас очень высоко ценит. И вы ни в коей мере не будете разочарованы. Мне не терпится увидеть выражение вашего лица, когда мы прибудем в Санкт-Петербург, и я покажу специально для вас оборудованную лабораторию.
– Я тоже очень хочу увидеть эту лабораторию, капитан, но прежде мы должны договориться о дальнейшей судьбе сопровождающих меня людей.
– Уже все решено, – ответил царь. – Каждый из них присягнет на верность мне и вам. Такой же присяги на верность мне я жду и от вас троих. – Глаза его сделались жестокими. – Я не терплю изменников. И не знаю к ним пощады.
Адриана украдкой взглянула на Эркюля, он едва заметно кивнул.
– Вы очень великодушны, капитан, – сказала она. – И я уверена, что вы не пожалеете о проявленной вами доброте.