Пушки заговорили (Преображение России - 6)

Сергеев-Ценский Сергей Николаевич

И, разумеется, верховный главнокомандующий германской армии и флота Вильгельм - не оставил Восточную Пруссию беззащитной.

Правда, из восьми немецких армий семь были направлены против Франции, и только последняя, восьмая, бывшая под начальством генерала Притвица, должна была защищать Восточную Пруссию. Но это была сильная армия, и в нее, кроме корпусов полевых войск, входило несколько дивизий и отдельных бригад ландвера. Многочисленны были и гарнизоны крепостей, как Кенигсберг, Летцен, Грауденц, Торн, но и среди населения этой лесистой, озерно-болотистой, изрезанной в то же время во всех направлениях железными, шоссейными и прекрасными грунтовыми дорогами

части Германии было много стрелковых и других обществ и кружков, в любое время готовых действовать как партизанские отряды по тылам противника, если бы ему вздумалось вторгнуться внутрь страны.

По своим размерам Восточная Пруссия не могла идти ни в какое сравнение с Россией, и, однако, немецкие стратеги не забывали скифского способа ведения войны в южнорусских степях. Когда, например, за 513 лет до нашей эры Дарий, царь персидский, с войском в 80 тысяч двигался берегом моря от устья Дуная, пользуясь помощью греческого флота, который вез продовольствие для его солдат, он с трудом дошел до устья Днепра и с большой поспешностью повернул обратно, пробиваясь через скопища скифов, зашедших ему в тыл.

Сорок с лишним лет в германской армии на тактических занятиях с офицерами в военных ли академиях, или в полках решались одни и те же задачи, - как окружать и уничтожать русские части, которые вздумали бы проникнуть внутрь Восточной Пруссии - страны с однородным и очень густым населением.

Однако спасти Париж можно было только движением на Берлин, а путь на Берлин лежал только через Восточную Пруссию, поэтому образован был Северо-Западный фронт, и главнокомандующим этого фронта был поставлен командовавший войсками Варшавского военного округа генерал-от-кавалерии Жилинский, который во главе двух армий должен был по директиве верховного главнокомандующего в кратчайший срок занять Восточную Пруссию, после чего взять направление на Берлин.

1-й армией его получил назначение командовать генерал-от-кавалерии Ренненкампф, 2-й - тоже генерал-от-кавалерии Самсонов. Ренненкампф перед войной был командующим войсками Виленского военного округа, Самсонов Туркестанского.

Все трое были участниками бесславной войны царизма с Японией: Жилинский занимал пост начальника штаба наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева; Самсонов, как начальник кавалерийской дивизии, отличился в бою при Вафангоу и выдвинулся, как способный генерал, а Ренненкампф, попавший еще при Драгомирове из Киевского военного округа на Дальний Восток за казнокрадство, прославился и там не столько военными подвигами, сколько грабежами, но зато вскоре по заключении мира зарекомендовал себя с самой лучшей стороны перед царем, как ревностный душитель революции в Сибири. Его карательные экспедиции заканчивались обычно лесом виселиц, которыми любовался истинный мастер казней, сам Ренненкампф. За эти подвиги он получил генерал-адъютантство. Он имел до двадцати родственников в Германии, и полное имя его было Пауль-Георг Карлович Эдлер фон Ренненкампф.

Разумеется, как придворный немец, он прекрасно говорил по-немецки, а генерал-от-кавалерии Жилинский, получивший французское воспитание, по-французски, и это знание иностранных языков имело решающее значение, когда выдвигались кандидаты на пост начальника генерального штаба. Этот пост получил Жилинский, как в совершенстве владевший французским языком: ведь нужно было ездить во Францию на маневры, говорить с Жоффром о планах войны... Разговоры эти привели только к тому, что Жилинский подписал обязательство непременно на пятнадцатый день мобилизации выступить против Германии. Он же должен был и разработать

это выступление так, чтобы Самсонову, который должен был спешно прибыть в Варшаву из Туркестана, оставалось только пожать плоды трудов этого стратега.

II

Если Ренненкампф имел многих родственников в Германии, то и противостоящий ему командующий 8-й немецкой армией в Восточной Пруссии генерал фон Притвиц имел племянника, тоже фон Притвица, преспокойно, как и десятки тысяч других немцев, жившего в Петербурге. Он, правда, был арестован на пятый день после объявления войны, но на седьмой день выпущен на поруки, так как за него хлопотал крупный чиновник русского государственного механизма, тоже, разумеется, немец.

Русский меч в июле - августе 1914 года был поднят против той самой Пруссии, о которой отечески заботились русские императоры, начиная с Петра III, обожавшего короля Пруссии Фридриха II.

Казалось, что только заботами об интересах Германии вообще, и Пруссии в частности, можно было объяснить решение секретного совещания военного совета в Москве всего лишь за два года до начала мировой войны - без боя уступить немцам все польские губернии с Варшавой во главе и отодвинуть русские войска на линию Белосток - Брест... Между тем одним из генералов, выдвинувших этот проект, был начальник штаба Варшавского военного округа генерал-лейтенант Клюев; теперь он командовал одним из корпусов армии Самсонова, 13-м, оставаясь по-прежнему глубоко убежденным, что даже русской Польши русские войска были бы не в состоянии защитить, так как она далеко выдается вперед, и немцы неминуемо ее обойдут и отрежут.

Разумеется, на этом секретном совещании 1912 года были и Жилинский, и Ренненкампф, и еще несколько генералов, которым теперь предстояло не только не уводить свои части из Польши, но, напротив, вести их на Пруссию, в логово того самого медведя, которого они боялись.

Задача их всякому должна была показаться ясной: раз медведь кинулся всей своей тушей в сторону одного из обложивших его охотников, нужно было вцепиться в его правую заднюю лапу мертвой хваткой, - и это должна была сделать 1-я армия, а 2-я - двинуться по его следам и отсечь эту лапу, не допустив ее перешагнуть через Вислу. Удастся или нет отсечь, во всяком случае должно удаться настолько обескровить, чтобы медведь не мог далеко уйти вперед.

Могло случиться и так, что он вынужден был бы оглянуться назад, а это было бы спасительным для охотника, на которого он ринулся. Франция сумела бы воспользоваться хотя бы и небольшой передышкой и приготовиться к отпору; Париж был бы спасен; война сразу приняла бы не тот оборот, который лелеяли в Берлине.

Не могло быть другого плана действий, кроме наступления в Галиции на Австрию и наступления в Восточной Пруссии на Германию; но эти наступления нужно было подготовить, и особенно последнее.

Двадцать миллиардов франков дали взаймы банкиры Франции русскому правительству на подготовку к войне и в первую голову на постройку стратегических железных дорог, а число их, ведущих в Восточную Пруссию, не прибавилось: одна - только одна!
– линия могла обслуживать целую армию Ренненкампфа и одна - только одна!
– армию Самсонова.

Перед 1-й армией лежала, как непроходимое препятствие, длинная цепь Мазурских озер, с сильно укрепленными междуозерьями и берегами и с крепостью Летцен, вынесенной перед ними. Поэтому 1-я армия получила директиву главными силами своими обойти эти озера с севера, 2-я же армия должна была действовать к западу от Мазурских озер, в местности очень пересеченной, болотистой и лесистой.