Пушкин и его современники
Шрифт:
Но и суждения Катенина о вопросах общей теории и даже об иностранной литературе не открываются ключом "классицизма" и "романтизма". В своих "Размышлениях и разборах" он сам сознательно ограничивает значение классико-романтической литературной дихотомии: "С некоторого времени в обычай вошло делить поэзию на двое, на классическую и романтическую; разделение совершенно вздорное, ни на каком ясном различии не основанное. Спорят, не понимая ни себя, ни друг друга: со стороны приметно только, что на языке некоторых классик педант без дарования, на языке других романтик шалун без смысла и познаний... Для знатока прекрасное во всех видах и всегда прекрасно. Одно исключение из сего правила извинительно и даже похвально: предпочтение поэзии своей, отечественной,
Далее, в своих воззрениях на западную литературу Катенин руководится почти целиком своими архаистическими принципами, он как бы проецирует свои взгляды и отношения, создавшиеся на русской почве, на Запад. "Не один умный француз, а многие, напр., Boileau, J.-B. Rousseau etc., всегда советовали не сбиваться отнюдь в языке с пути, проложенного Мальгербом; после многих неудачных попыток начинали снова на этот путь возвращаться, и лучший их стихотворец сего времени, Лавинь, именно явно следует за Расином и Депрео. Во всех почти литературах было то же: новейшие итальянцы Альфиери и Монти старались возобновить Данте, а все англичане клянутся Шекспиром: все везде и всегда возвращаются к почтенной старине, наскучив фиалками, незримым и шашками узденей". **
* "Размышления и разборы" ("Литературная газета", 1830, № 4, стр. 30). Ср. суждение Кюхельбекера в статье "О направлении нашей поэзии" и т. д., высказанное тоже в связи с вопросом о классицизме и романтизме: "Всего лучше иметь поэзию народную" ("Мнемозина", 1824, ч. II, стр. 40).
** "Письма П. Л. Катенина к Н. И. Бахтину", стр. 102-103. Письмо от 9 января 1828 г. Ср. отзыв его о Данте: "Многие обветшалые слова и обороты могут быть вопреки нынешнему употреблению весьма хороши; язык Данте... несравненно разнообразен, а что для нас, северных, отменно по вкусу, в нем нет еще той напевной приторной роскоши звуков, которую сами итальянцы напоследок в своих стихах заметили" ("Литературная газета", 1830, № 40, стр. 30).
О Петрарке: "Все (стихи его.
– Ю. Т.) на один лад: неизбежный порок всех эротических стихотворцев... все изысканно, переслащено, натянуто" ("Литературная газета", 1830, № 21, стр. 168).
И Данте и Шекспир признаются Катениным не из западнического теоретического романтизма, а как величины, вполне соответствующие архаистической теории.
В Петрарку проецирован у Катенина Батюшков и его последователи.
Так же колеблют Кюхельбекер и Катенин авторитет Горация, высокий у карамзинистов. Кюхельбекер в 1824 г. пишет о нем как о "прозаическом стихотворце", [60] Катенин в 1830 г. резюмирует: "Я вижу в нем какое-то светское педантство, самодовольное пренебрежение к грубой старине и поверхностное понятие о многом". [61] Также и в отзыве о древней и новой аттической комедии Катенин как бы имеет перед глазами архаистическую русскую комедию, с одной стороны, и комедию карамзинистов - с другой: "Что бы ни говорили некоторые из новейших критиков, комедия в Греции, переродясь из древней в новую, нисколько не выиграла: смелые политические карикатуры все же любопытнее и ценнее невинных картинок, украшающих английские романы прошедшего столетия. *
Отсюда же, как увидим ниже, смелый отзыв Кюхельбекера о "недозрелом Шиллере", с восторгом подхваченный Катениным; отсюда же и знаменательный приговор ходячему понятию "романтизма", который делает Кюхельбекер в 1825 г.: "Но что же зато и романтизм всех их, пишущих и не пишущих? Вы обыкновенно останавливаетесь на Ламартине, на французском переводе Байрона, на романах Вальтер Скотта", ** приговор, который по времени и почти дословно совпадает с суждением Пушкина: "Под романтизмом у нас разумеют Ламартина". [62]
* "Литературная газета", 1830, № 19, стр. 151. Интересно, что Бахтин одним из главных следствий карамзинизма считает упадок драмы: "Искусство драматическое почувствовало его (упадок)
** "Сын отечества", 1825, № 15, стр. 78, примечание.
Таким образом, Катенин и Грибоедов представляют - в полемике 1815-1816 гг.
– первую фазу младоархаистического движения. 1824 г.
– год ожесточенных споров Кюхельбекера в борьбе за воскрешение высоких жанров. Младшие архаисты начинают свою деятельность задолго до 20-х годов; вершинный пункт их деятельности - первая половина 20-х годов; хотя полемика еще ведется и во вторую половину, но ведется она в этот период по преимуществу рядовыми архаистами (Бахтин) 63 и далеко не имеет того центрального значения, что в первую. Причина этого - изменившаяся, усложнившаяся литературная конъюнктура. Этому же способствует фактическое уничтожение ядра: в 1822 г. выслан из столицы Катенин, 1825 г.
– год гражданской смерти Кюхельбекера, 1829 г.
– год смерти Грибоедова.
Пушкин в борьбе младших архаистов с младшими карамзинистами занимает не всегда и не по всем вопросам одно и то же место. В этой сложной борьбе обнаруживается сложность позиции Пушкина, использовавшего теоретические и практические результаты враждебных сторон.
До 1818 г. Пушкин может быть назван правоверным арзамасцем-карамзинистом. 1818 г.
– год решительного перелома и наибольшего сближения с младшими архаистами. В 20-х годах наступает время борьбы с sectair'ством * обеих сторон. Но еще в 30-х годах Пушкин, пересматривая вопрос о поэтическом языке и лирических жанрах, не раз обращается к пути Катенина и останавливается мыслью на борьбе, поднятой Кюхельбекером.
Лицейский Пушкин - весь во власти "Арзамаса". Он втянут в борьбу с "Беседой" и отзывается на нее в стихах, заметках, письмах. Влияние карамзинистов сказывается в особенности в ранней эпистолярной прозе Пушкина. Ср. его первое письмо к Вяземскому от 1816 г., [64] пересыпанное шутливыми перифразами ("царскосельского пустынника, которого... дергает бешеный демон бумагомарания"), стиховыми вставками, интонациями восклицания, - все типичными чертами эпистолярного стиля карамзинистов. (Самой характерной из этих черт является шутливая перифраза, встречающаяся в изобилии в письмах Вяземского, А. Тургенева, Жуковского. В этой как бы внелитературной, эпистолярной форме все время шла тайная пародическая работа над стилем; шутливая перифраза сохранялась в течение 20-30-х годов в переписке перечисленных писателей; Пушкин с нею распростился рано, в связи с эволюцией его общих стилевых тенденций.)
В этом же письме Пушкин канонически шутит над "покойной Академией и "Беседой губителей российского слова" и (снова в духе эпистолярного стиля карамзинистов) прощается с "князем", грозой всех князей стихотворцев на "Ш.", т. е. Шихматова и Шаховского. К 1815 г. относится характерная эпиграмма Пушкина в его лицейских записях:
Угрюмых тройка есть певцов - Шахматов, Шаховской, Шишков, Уму есть тройка супостатов - Шишков наш, Шаховской, Шихматов, Но кто глупей из тройки злой? Шишков, Шихматов, Шаховской! **
* Сектантством.
– Прим. ред.
** Здесь любопытна и самая эпиграмматическая форма, заимствованная, по-видимому, у Вольтера: [65]
Dйpкchez-vous, monsieur Titon. Enrichissez votre Helicon; Placez-y sur un piйdestal Saint-Didier, Danchet et Nadal. Qu'on voie armйs d'un mкme archet Saint-Didier, Nadal et Danchet. Et couverts du mкme laurier Danchet. Nadal et Saint-Didier;Впрочем, эта форма и вообще канонична для старинной французской эпиграммы. Ср. старинную французскую эпиграмму (Ludovic Lalanne. Curiositйs littйraires. Paris, 1887, p. 30-31):