Пушкинская, 51

Солдатов Михаил

Недалеко от нас, за рекой Урал, через мост, был парк культуры и отдыха «Зауральная роща», о котором я уже писал. Там были карусели, тир, и всякие аттракционы.

Больше всего я любил пропадать в тире, и это мне в дальнейшем очень пригодилось и в армии, и после, но это уже другие истории. Зимой мы всей семьёй и друзьями родителей, ходили в «Зауральную рощу» кататься на лыжах и санках. Это были самые счастливые дни моего детства.

Глава 4 Мои маленькие тайны

Как и у всякого мальчишки моего возраста у меня были свои маленькие тайны. Я часто любил сидеть под столом, представляя себе, что это мой дом, любил там, лежа на животе, рисовать в альбоме акварельными красками и карандашами. Рисованию меня учил дядя Петя, житель съемной квартиры Никитиных, а по жизни – лётчик-инструктор Оренбургского лётного училища. Вообще, стол был моим маленьким миром: там у меня

кроме альбома с красками и карандашами, был фильмоскоп, по которому я, как путешественник на воздушном шаре изучал экзотическую растительность Африки, общался со своими друзьями – волком и зайцем из «Ну погоди!», Чебурашкой и крокодилом Геной, героями русских народных сказок.

Помню свой первый опыт в освоении керогаза, я решил к приходу родителей приготовить рисовую кашу. Высыпал весь рис, который нашёл в кухонном столе, в одну большую кастрюлю, разжег сам керогаз и начал кашеварить. Минут через 20, рис набухая, начал лезть изо всех щелей. Я еле успевал раскладывать его по разным чашкам и плошкам. К приходу мамы и бабушки их накопилась целая гора. Помню, как мама и бабушка, расстелив на полу газеты, высыпали на них полусырой рис для сушки, устраняя последствия, моих кулинарных экспериментов.

Еще я любил лазить по крышам сараев, открывая для себя много интересного. Сараи соседнего двора не везде плотно примыкали к нашим, образуя в некоторых местах довольно широкие карманы, которые я любил исследовать. Чем закончился один такой поход я уже писал.

Но всё когда-нибудь заканчивается. В 1970 году мама забеременела и нам дали квартиру в другом районе города. Детство на Пушкинской 51 заканчивалось, начиналось отрочество и юность, но это уже тоже другие истории.

Эпилог

В повести, конечно-же не всё моё детство, а только эпизоды и зарисовки, касающиеся Пушкинской 51. На деле детство моё было гораздо более насыщенным, тут были поездки на летний отдых в село Донское Сакмарского района оренбургской области, и в село «Красная Балтия» в Ульяновскую область на родину моего отца. Когда ни будь я обязательно обо всём этом напишу.

Рассказы

Старьёвщик

Молодое поколение не помнит, а старшее, 60- х годов рождения, должно хорошо помнить, что в 60-х годах по дворам разъезжали старьевщики, которые меняли всякий хлам: всякое ненужное тряпьё и макулатуру по весу на всякие дешевые детские безделушки пупсиков, мячики блестящие, из фольги, шарики на резиночках и всякую другую мелочь. Клиентурой их была в основном детвора. Случай, о котором я хочу рассказать произошёл с моей двоюродной сестрой Женей. Она просто мечтала заполучить пупсика, и когда в их двор приехал старьёвщик, родителей дома не было, и она не задумываясь отнесла ему новую мамину шубу, за что получила сразу двух пупсиков и шарик на резиночке в придачу. Довольная и счастливая Женя побежала с долгожданной добычей домой. Но когда вернулась тётя Клава, Женина мама, то радости от приобретения она не испытала. Зато женя испытала на себе всю подлость окружающего мира. Про этих пупсиков Женя и сейчас, наверное, помнит.

Как я работал дедом Морозом

Было это в 1967 году. Родители мои работали с утра, до вечера, а со мной сидеть было некому, в садик не пробиться и я «хозяйничал» один. Мама, чтобы я не голодовал, договорилась в местном кулинарном подвальчике, чтобы мне давали всё, что я захочу, а потом она расплатится. Сказано – сделано. На следующий день, я собрал всю дворовую ребятню, и решил поразить всех аттракционом невиданной щедрости, спускаюсь в подвальчик и говорю: «Тётя Лена, мне вон ту вон шоколадку». Она мне даёт. Я поднимаюсь, а меня уже ждёт детвора. Раздаю всем по кусочку, испускаюсь в подвальчик и говорю: «Тётя Лена, мне вон ту вон шоколадку». Она опять даёт, картина повторяется, и так раз 5. Потом тётя Лена заметила неладное и потихоньку пошла за мной и всё увидела. После этого шоколадок она мне больше не дала, а вечером всё рассказала маме. Та с ней расплатилась, провела со мной разъяснительную беседу, и больше доступа в кулинарию не имел. Но слава – она вечна, до сих пор когда я встречаюсь с кем ни будь из дворовых приятелей, первое, что они говорят: «А помнишь, как ты нас шоколадом угощал?!».

Как мы с бабушкой Людмилой коз пасли и овец

Бабушка Людмила, это мама моего отца. Жила она в Ульяновской области, Кузоватовском районе. селе Красная Балтия. Я почти каждое лето ездил к ней в гости. Помогал чем мог по хозяйству. Коровы у нее не было, зато были коза Любка и козлёнок Васька. В очередной мой приезд, а было мне лет 6, бабушке Людмиле выпало пасти деревенское стадо овец и коз. Те, кто держал коров – нанимали пастуха, а овец и коз пасли поочерёдно, по дворам. В

то лето выпала наша очередь. Утром мы поднялись рано, и пошли к центру села, где собиралось стадо. Вообще пасти баранов и козлов легко – они всегда идут за вожаком, и мы погнали их и заброшенный колхозный сад и там расположились. Потом смотрю, ори какое-то соревнование, подхожу – на кусте наша сетка с припасами. Они выстроились вокруг неё и прыгают по очереди. Постепенно время подошло к обеду. Присели мы с бабушкой Людмилой под яблоней, достали наши припасы и приготовились обедать. Я взял бутерброд с маслом, приготовился его есть, а тут из-за спины наглая бородатая козлиная морда, выхватывает у меня из руки бутерброд и ходу! В общем удалось пообедать только на яблоне. До дежурили мы с бабушкой до вечера и погнали стадо домой. Вожаком был старый здоровый баран, его хозяева жили в начале деревни, но он каждый раз вёл всё стадо в центр села к колхозному пруду, где останавливался как, вкопанный. Наконец приходил хозяин барана, давал ему тумаков, после чего грузил барана на плечи и нес его домой.

Баран победно покачивал головой. Повторялось это изо дня. И посмотреть на этот аттракцион сбегалось пол деревни.

Как я был кабаном

Мой отец родом из Ульяновской области, Кузоватовского района, села Красная Балтия, единственного компактного проживания латышей в России. Пересилили их туда в конце 19-го века, так оно и стоит по сей день. Желающих переехать на историческую родину почти не былою. Стоит село и сегодня, все давно считают себя русскими, об исторических корнях напоминают только фамилии, да имена: Карл, Виестур, Август, Ирма, Отилия и другие, также соблюдение народных латышских праздников и обрядов, среди которых особое место занимает Лыго (аналог русского праздника Иван Купала который даже празднуется и один день – 7 июля. Празднику дома украшаются цветами, кустами деревьев травой. В детстве, когда была жива бабушка Людмила – мама моего отца, я очень любил этот праздник. Когда лет в 5 в очередной приезд к бабушке началась подготовка к празднованию Лыго, мы с моей двоюродной сестрой Ирмой, которая была старше меня лет на 5, пошли в лес за цветами и кустами и стали рвать цветы на одной из лужаек. В друг слышим, бидончики позвякивают, и детские голоса послышались. Потихоньку выглядываем – две девчушки землянику собирают, одной лет 8 будет, а другой – лет 5. Ирма мне говорит: «Давай их напугаем!». «Давай, – говорю, а как?!». Ирма мне говорит: «Тут много кабанов водится давай говорит в кустах спрячемся, а как они подойдут затрясём кусты, словно кабан». «Давай!»: говорю. Сидим в засаде, ждём. Когда они подошли к нам метра на 4, мы с силой затрясли кусты. Такого эффекта мы не ожидали, старшая бросила бидончик, перепрыгнула младшую и стала быстро убегать. Младшая, увидев такое дело, бросила свой бидончик, и припустила за старшей. Мы с Ирмой хохотали минут 20. Затем подобрали брошенные бидончики, и пошли в деревню. Когда мы выходили из леса, старшая уже вбегала в деревню, а младшая отстала от неё метров на 300. Мы шли, хохоча всю дорогу. Роль кабанов нам удалась!

Цыганская свадьба

Село Донское Сакмарского района Оренбургской области, моя вторая родина, здесь прошло моё счастливое детство. Здесь я босоногим мальчишкой бегал по вечерам с хворостиной за коровами и баранами, а иногда и они за мной. Нём с деревенской ребятнёй я рыбачил, ловил раков, делал набеги на чужие огороды. Своих дедов у меня не было, полегли в 1942 и 1943. А ездил я к нашим хорошим знакомым дяде Феде и тёте Кате. Оба были выходцами из донских казаков. Дядя Федя прошел всю войну пулемётчиком, имел много наград и был весь изранен. Работал бригадиром в колхозе. И вот как-то на окраине села остановился цыганский табор, тогда ещё цыгане в таборах жили. Это сейчас живут во дворцах и наркотой торгуют, а тогда у них такого не было.

Мы быстро подружились с цыганской ребятнёй, они лихо отплясывали за приносимые нами с огородов огурцы и помидоры.

Как-то вечером к дяде Феде пришёл старый цыган и стал просить у него напрокат телегу. Дядя Федя телегу ему дал. «Ты зачем ему телегу отдал?»: напустилась на него тётя Катя. «Да завтра свадьба у них в таборе, после вернёт»: ответил дядя Федя.

Нам с другими сельским ребятишками, тоже хотелось посмотреть на цыганскую свадьбу. Вечером следующего дня, перед закатом, началось действо. Из-за поворота дороги показалась повозка, доверху набитая сеном. Сено было накрыто коврами и на них сидели молодые. За ними ехала такая же телега с родителями жениха и невесты. У шатров уже вовсю горели костры. Мне тогда было 7 лет и мелкие детали уже ушли из памяти. Помню только что весь табор встречал их песней по скрипку и гитару. Веселье продолжалось всю ночь, а утром старый цыган вернул дяде Феде телегу. Табор ещё долго стоял на окраине села, но в память врезалась эта цыганская свадьба. Сейчас такой экзотики нигде уже не увидишь.