Пусси Райот. Подлинная история
Шрифт:
28 марта организация «Всемирный русский народный собор» объявляет Pussy Riot «тоталитарной сектой», за которой стоят «влиятельные владельцы шоу-бизнеса». Депутат Госдумы и певец Иосиф Кобзон сравнивает девушек с исполнителями теракта в «Норд-Осте». «Кто-то привел в «Норд-Ост» молодых ребят – там же самому старшему было 23 года. Они же не сами придумали. Этих девиц, которые показывали грудь в храме Христа Спасителя, их кто-то организовал», – говорит он в интервью телеканалу «Дождь» (и по этим словам можно догадаться, что ролик он сам, очевидно, не смотрел).
В апреле Правозащитная ассоциация Amnesty International признает трех арестованных девушек узниками совести и требует «незамедлительно и безоговорочно освободить их из-под стражи». А 4 июня депутат Госдумы Алексей Журавлев обещает
Босых к этому моменту успел прославиться тем, что на пикете 8 марта в поддержку Pussy Riot он ударил кулаком по лицу режиссера Таисию Круговых, которая стояла с плакатом. А потом сообщил, что не жалеет о своем поступке: «На меня напала феминистка-лесбиянка – получила по лбу. <…> Самолюбие уязвлено. Брезгливо. Но надо! Вышел бы я еще раз – да пожалуй!»
Правозащитница Анна Каретникова из Союза солидарности политзаключенным навещает девушек в СИЗО и рассказывает в блоге:
«В интернете была информация о том, что на них наложены взыскания: за плохо застеленную кровать у Самуцевич и за обнаружение рукописных записей в камере у Толоконниковой. Со слов администрации, дисциплинарные взыскания обе девушки получили 13 апреля и за одно и то же: «ухищренным образом спрятали в нижнем белье» (а Толоконникова – в носке) записки своим знакомым с целью передачи их адвокатам. В целом обе девушки и Мария Алехина чувствуют себя нормально, не болеют, Надя получает лекарства от головной боли, которые ей помогают. Мария расстраивается, что ее не хотят вывозить на суд по ее кассации по мере пресечения, желая ограничиться видеоконференцией. Вчера у нее было свидание с мамой. Она также получает таблетки от аллергии и еще просит, чтоб волонтеры, которых она благодарит, перестали передавать ей хлеб, потому что этим хлебом уже забита вся камера. Благодарит всех и за письма, которые получает. Надя Толоконникова просит передавать фрукты и кефир с ряженкой».
24 апреля у храма Христа Спасителя проходит молитвенное стояние «в защиту веры, поруганных святынь, Церкви и ее доброго имени». Поруганные святыни демонстрируются во время крестного хода вокруг храма – это порезанный ножом крест из собора Невинномысска, порубленная икона из Великого Устюга. «Мы сегодня подверглись атаке гонителей, несопоставимой с тем, что было в прошлом, но опасной тем, что сам факт кощунства, святотатства, издевательства над святыней предлагается рассматривать как законное проявление человеческой свободы», – заявляет патриарх. В стоянии принимает участие, по официальным оценкам, свыше пятидесяти тысяч человек.
В тот же день государственный телеканал «Россия-1» в прайм-тайм показывает документальный фильма Аркадия Мамонтова «Провокаторы». Автор называет активисток «кощунницами» и утверждает, что за акцией в храме стоит Борис Березовский – живущий в Лондоне опальный олигарх, которому приписывают все политические закулисные игры 1990-х и которого считают «продюсером» прихода Владимира Путина к власти. В январе 2012 года Березовский в открытом письме просил патриарха Кирилла поддержать бескровную смену власти в России. По мнению Мамонтова, глава РПЦ не откликнулся, и именно после этого началась кампания по очернению церкви.
Живи на Красной
«В тюрьме учишься сдерживать и чувствовать все свои желания – желания материальные, как и жажду человеческого общения и тепла тоже приходится контролировать, – пишут девушки из СИЗО журналисту Ксении Леоновой. – Нужно стать аскетом – и тогда те скупые контакты и вещи, проникающие в тюрьму, будут дарить большую радость. Это настоящая школа аскетизма, а Pussy Riot всегда стремились к аскетизму. Он прочищает сознание. Мы блюдем тюремный социализм, всеми дачками делимся и все наши вещи считаем общими вместе с нашими сокамерницами. Так что остается только желание быть, развиваться и отдавать, делиться. Хочется тюремных экстазов, озарений, откровений о свободе, несвободе и о том,
В этих письмах, переданных из тюрьмы через адвокатов и знакомых, девушки подробно рассказывают о своих тюремных буднях. Но в разговоре с любым современным художником никогда нельзя быть уверенным, что собеседник не играет смыслами и не высмеивает – тебя, себя, саму ситуацию. Непонятно, иронией или нет являются их рассказы о тюремной еде: «Во-первых, необыкновенно вкусен знаменитый тюремный хлеб. О нем еще Достоевский в «Записках из Мертвого дома» писал – за 150 лет в русской тюрьме даже вкус хлеба такой же, это вечная стабильность русской жизни – даже вкус хлеба не может измениться. Во-вторых, макароны с мясом – макарон с таким невероятно специфическим вкусом на воле нет шанса отведать. Их нельзя назвать невкусными – у них именно крайне специфический, переходящий в экзотический вкус. Возможно, здесь виноваты какие-то отходы, добавляемые вертухаями-поварами в тюремную подливку – московской гламурной кухне здесь есть чему поучиться. В-третьих, славится среди арестантов гороховая каша. Особенно когда она без прожилок буйволятины. Кашу эту обожают тюремные коты».
Во время прогулок в тюремном дворе размером два на четыре метра, пишут арестантки, на них снисходили откровения: «Сидеть в тюрьме – это особый труд. Крестьянский. Рабочий. Мы теперь стали гораздо яснее ощущать славный махновский лозунг: «С угнетенными против угнетателей – всегда!» И будем об этом писать книжки. Для тех, кто в тюрьме пока еще не сидел. Для тех, кто не знает, что такое месяцами засыпать и просыпаться под переклички вертухаев и лязг открывающихся тяжелых дверей».
В тюрьме достаточно времени, чтобы читать книжки. «На одну из нас недавно произвел хорошее впечатление перечитанный «Дар» Набокова. Предложения у этого американского писателя похожи на ракушки с завитками, а в тюрьме это очень приятно. В плане чтения СИЗО помогает упорядочить мысли и предыдущий опыт, а сжатое время, предоставленность самому себе как бы ускоряют результат и его появление на бумаге. Жаль только, что все бумаги и дневники – все личное в любой момент могут забрать и прочесть – и так уже много раз происходило. И нечего, и некому возразить – шмон и обыск, а ты бесправен. Ну и, конечно же, в тюрьме приятно перечитывать самую махровую диссидентскую и революционную классику – Чернышевского, Солженицына».
Они не добивались славы, уверяют участницы Pussy Riot. «Погруженный в творчество человек получает колоссальное удовлетворение не от направленных на него софитов, но от понимания того, что его идеи заставляют людей задумываться и меняться. Только это, а не вспышки фотокамер, и приносит настоящее удовольствие. Мы в тюрьме, и на наших судах количество одних только фотокорров переваливает за сотню, а портреты солисток с пафосными подписями появляются в изданиях, которые вообще никогда не пишут о России. Но подлинное удовольствие мы получаем каждый раз, когда кто-то где-то на Земле, в Сызрани, Саратове, Берлине или Мельбурне надевает на голову цветную балаклаву или скандирует: «Живи на Красной!» Для этого не нужна личная слава, но нужен наш образ!»
Путин, по мнению девушек, тоже собирательный образ – но образ зла, «который был поставлен провидением для контроля над нашими степями, лесами и тундрами в нулевые для того, чтобы к десятым наконец-то взрастить на этих просторах боеспособное и зрелое гражданское общество, которое научится отчаянно драться за свои ценности и цепляться зубами за свои интересы. А если отвлечься от демонической роли ВВП по воспитанию активистов и политически сознательного поколения, то Путин – всего лишь серенький мышонок-шпион из мультфильма, что провел юность невзрачным микроагентом в затхлой советско-немецкой провинции, ненавидимый местными жителями как заграничный шпик. Лучше всего про Путина сказал Петя Мамонов в далеком 2007 году: «А Путин – он маленький, худенький, чё он может?» Вот эта неспособность делать добро и привела к тому, что Путину и его друзьям с горя остается только воровать в астрономических масштабах. Ну надо же чем-то себя утешить».