Пусть будет лунный свет
Шрифт:
Когда она поднялась на палубу, то обнаружила там майора Фаллона, который сидел в плетеном кресле, вытянув ноги. Одет он был в военные брюки, небрежно заправленные в сапоги. Белая полотняная рубаха плотно обтягивала плечи и мускулистую грудь. В руке майор держал бокал с вином. Увидев Майкла Фаллона, Бриана едва не задохнулась. Должно быть, она все же издала какой-то звук, потому что майор повернулся в ее сторону и от его внимательного взгляда ей стало тепло и хорошо на душе.
– Привет, – поздоровалась она и поставила поднос и бутылку вина на низкий столик рядом с креслом.
– Привет
Впервые в жизни Бриана утратила дар речи из-за вдруг нахлынувшей на нее девичьей стыдливости. Совсем недавно он вытворял с ее телом такое, что и не снилось жрицам любви далекой Индии. С ее стороны было бы весьма неосмотрительно думать, что ее жизненный опыт хоть в чем-то может сравниться с его. .
Бриана села в кресло, стоявшее напротив майора, и, откинувшись на спинку, окинула взглядом палубу, туго натянутый громадный белый парус и спросила:
– А кто управляет судном?
– Команда с другой стороны кают.
Только сейчас Бриана обратила внимание, что каюты и в самом деле заслоняли вид. Между ними было два довольно узких прохода.
– Выходит, они живут на борту круглый год?
– Конечно. Если берут судно в аренду.
– А часто его сдают?
Майор слегка подался вперед, обхватил ладонями стакан с вином и прищурился.
– Сколько раз захочу, столько и сдадут, – с самым серьезным видом ответил майор. Правда, в глазах у него плясали смешинки. – Когда судно в Каире, то на борту живет Халид. Здесь есть еще две каюты и кухня. Однажды мне захотелось сплавать вниз по Нилу до самого Асуана.
– Почему же не сплавал?
– Сам не знаю. – Он задумчиво посмотрел на неспешно бегущую вдоль борта воду, и на лице его вдруг отразились горечь и отчаяние. – В жизни бывают моменты, когда все кажется бесцветным и скучным. И ничего не хочется.
Бриана какое-то время задумчиво смотрела на редкие белые облака, что высоко в небе висели над далекими шпилями минаретов, отчетливо вырисовываясь на фоне сияющего голубого неба. Потом вновь повернулась к майору:
– По-моему, тот, кто любит эти места и этот город, должен в душе быть художником. – Она покачала головой и улыбнулась. – Если хорошенько приглядеться, тут во всем есть своя особая прелесть. Ни с чем не сравнимая.
Краем глаза Бриана заметила, что он потянулся за жестянкой с табаком, стоявшей на столике. Стремительно наклонившись вперед, девушка поспешила накрыть ладонью его руку.
– Зачем держать соблазн так близко от себя? – слегка приподняла брови Бриана. – А я-то думала, вы стараетесь бросить эту пагубную привычку.
Он явно о чем-то размышлял. И тут она заметила, что он совершенно бесцеремонно разглядывает ее. Бриана вспомнила прошедшую ночь и невольно покраснела.
– Что вы мне предлагаете сделать? – прервал он молчание. – Вот с этим самым соблазном?
– Выбросить за борт.
– А что, это мысль. – Он откинулся в кресле. – Но что удержит меня от покупки еще одного соблазна? Ведь вокруг одни искушения.
– Тогда курите. – Бриана побарабанила по столику пальцами, окинув Майкла таким же нахальным взглядом, каким он только что разглядывал ее. – Только
Майкл лукаво ухмыльнулся:
– У вас было тяжелое детство? Поэтому вы такая жестокая?
– Вовсе нет. – Бриана подцепила с блюда кусочек сыра и неспешно отправила в рот. – Хотя матушка моя умерла, когда я была совсем еще юной, родные и близкие любили меня и никогда не наказывали. Я была единственной девочкой в семье, и притом самой младшей. Мы по-прежнему близки между собой. – Она взяла еще кусочек сыра. – Наши семейные турниры проходят очень весело. В доме Донелли мировое господство почитается за весьма достойную цель.
Майкл смотрел на нее как на помешанную. Может, так оно и есть, подумала Бриана и потянулась за яблоком. Ведь она совсем не такая, как другие женщины.
– Райан и Джонни, мои братья, обожали соревноваться друг с другом, кто громче рыгнет. И никакого сладу с ними не было. Я тоже паинькой не была. Конечно, меня обучали изящным манерам, но в душе я всегда была и остаюсь отъявленной анархисткой и мятежницей, и мне удается свои недостатки обращать в достоинства.
– А есть что-нибудь, чего вы не станете или не сумеете сделать?
– Есть! Я не умею писать стоя. Мне было лет пять, когда я попробовала это сделать. Ничего хорошего... – Бриана едва сдержала смех. – Мне кажется, «писать» не самое подходящее слово в устах женщины.
Майкл покачал головой и, отведя наконец взгляд в сторону, рассмеялся:
– Я тоже так думаю.
– А про свою семью вы не хотите рассказать? – в свою очередь, поинтересовалась Бриана.
– Владычества в моем семействе достигают сугубо при помощи подлых махинаций и властолюбивых козней. – Майкл оперся о локоть и немного наклонился вперед. И хотя на губах его играла рассеянная улыбка, глаза его не улыбались, и в них Бриана разглядела нечто, что делало Майкла опасным. – Наши игры намного серьезнее ваших. А если кто осмелится рыгнуть, моя матушка проследит, чтобы мы не смогли сидеть по меньшей мере неделю. Это вовсе не означает, что мы не соблюдали правил приличия. Просто мои братья и я получали по заслугам.
– У вас есть братья?
Майкл молча повертел бокал в руке.
– Я третий в семье из троих сыновей. – Он поднял глаза и улыбнулся. – Будь вы знакомы с моими родителями, наверняка удивились бы, как это им удалось наплодить такую ораву. Для нас самым правдоподобным объяснением долгое время было непорочное зачатие. Мы просто не представляли себе другого способа, пока не доросли лет до десяти.
Бриана рассмеялась, оторвала от грозди крупную виноградину, бросила себе в рот и взяла Майкла за руку.
– Не верю, что они были такие уж неумехи. Вы-то получились весьма неплохо.
– Один из братьев умер от тифа, когда мне было девятнадцать. – Он взял ее руку, повернул ладонью вверх и вгляделся в нее. – Поэтому я задержался в Англии дольше, чем было нужно.
– Извините, я не знала, – смущенно прошептала Бриана.
– Даже отпрыски аристократов не ограждены от болезней, которые косят бедняков. Доказательство тому наша королева.
– Вы сказали – аристократы? – неуверенно переспросила Бриана.