Пусть будет лунный свет
Шрифт:
– С вашего разрешения, я присяду. У меня лихорадка, простудился, наверное.
Дворецкий поспешно положил в кресло пару подушек. Говорил он с арабским акцентом. Уэйр не стал делать секрета из того, что Бриана пропала, и пока старый дипломат вводил Кросса в курс дела короткими и точными фразами, Майкл в разговор не вступал.
Месяц спустя после их последней встречи в Лондоне Чарлз Кросс изменился до неузнаваемости. Бледный, изможденный. Не возникало сомнений, что он тяжело болен.
– Мы пришли к вам поговорить об одном амулете, некоторое время назад он был передан вам
– Насколько мне известно, этот амулет возвращен в музей в Каире. Ваша дочь об этом знает.
– Вам больше ничего противозаконного не передавали? Майкл не сомневался в том, что Кросс действительно ему нужен. Вот только Брианы здесь, судя по всему, не было.
Не в силах больше сдерживать кипевшую внутри энергию, он встал и более внимательно огляделся вокруг. Богатые портьеры, роскошные восточные ковры, вычурные лампы... Казалось, их забросило далеко в прошлое, настолько здесь все пропитано стариной. Прямо музей восточной культуры. Фотографии, которыми были увешаны стены, чередовались с головой тигра и рогом носорога. Майкл остановился напротив фотографии, которую обычно делают на ярмарке. Два мальчика сидели по бокам красивой женщины. Позади традиционная пальма в кадушке. На женщине было простое платье из тех, какие носили лет десять назад. Одному мальчику было на вид лет пятнадцать, второму – десять. Мальчуган слева был вылитым Чарлзом Кроссом.
– У вас есть брат? – спросил Майкл и тут же понял, что перебил разговаривающих. – Извините, ваша светлость, – обратился он к Уэйру.
– Он учится в Оксфорде, – ответил Кросс, в очередной раз кашляя в платок.
– Этот дом ваш? – Майкл обвел взглядом комнату. В самом деле, для человека скромного достатка обстановка выглядела по меньшей мере необычной.
– Этот дом принадлежал моей матери. Она скончалась вскоре после того, как была сделана эта фотография.
– Мы приносим извинения за то, что потревожили вас, – поклонился лорд Уэйр.
– Передайте, пожалуйста, мои извинения леди Александре, – произнес уже у дверей Кросс. – Теперь вы убедились, что мне лучше не видеться с ней в таком состоянии.
В доме стояла тишина. Майкл заметил, что в соседних комнатах полы покрыты пылью, мебель свалена в кучу. И все же что-то не давало ему покоя. Что-то неуловимое вселяло в душу тревогу. Едва уловимый запах лекарства, исходивший от Кросса. Он очень напоминал запах, который Майкл почувствовал в коридоре, около запертой двери (она оказалась вовсе и не запертой!) на «Северной звезде».
– Вам нравятся свежесрезанные цветы? – как бы между прочим спросил он у Кросса. – В это время года в Лондоне непросто найти цветочницу, которая бы торговала розами.
– Та, у которой я покупаю цветы, как раз и продает розы. В этот момент Кросс отнял платок от лица, и Майкл заметил кровь. Их взгляды встретились.
Теперь Майкл знал! Черт возьми, он все понял! С лица Кросса исчезло благодушное выражение. Он промокнул уголок рта.
– Вы считаете неуместным мое желание заполнить это место чем-то по-настоящему светлым и чистым? Оглянитесь вокруг, Фаллон, и скажите:
Рука Уэйра легла на плечо Майкла.
– Мы и так уже злоупотребили вашим вниманием, мистер Кросс.
– Брат, надо было мне их убить.
Чарлз, стоявший у высокого окна и смотревший во двор, обернулся.
– Что ты с ней сделал? – заговорил он по-арабски, даже не отдавая себе в этом отчета. Язык этот он не любил и старался говорить на нем как можно реже. Но сейчас опиум притупил его бдительность.
– Из комнаты она не выходила, – ответил Селим. Чарлз наконец ощутил едва уловимый запах роз, исходивший от Селима. Когда эта девка заехала арабу ридикюлем по физиономии, в нем разбился флакон с розовым маслом. Теперь этим запахом пропиталась вся одежда этого дурака.
Чарлз опустил штору, и она полностью закрыла окно. Теперь он прижимал руки к левому боку и позволил дворецкому снять с себя пиджак и еще раз осмотреть повязку.
– Снова началось кровотечение. Надо немедленно лечь, – озабоченно произнес слуга. Много лет они служили вместе. – Иначе вы умрете, эфенди.
Селим вышел на свет. Его красивое холеное лицо все было в синяках и ссадинах.
– Чего ты возишься с девкой после того, что она тебе устроила? Она угробит нас всех. Он же камня на камне не оставит от этого дома.
Чарлз поднял глаза к потолку. Любовный голод, который мучил его с того дня, как она уехала из Каира, возобновился с утроенной силой. Бриана не поняла, что они предназначены друг другу. Она представления не имела, сколько раз он защищал и продолжает защищать ее от смертельной опасности. Селим горел желанием ее убить. Впрочем, Селим всегда любил убивать, а она вдобавок расквасила ему лицо.
Постанывая от боли, он двинулся вперед, поддерживаемый дворецким. Каждый шаг давался сейчас ему с большим трудом. Он узнал знакомый ледяной взгляд Фаллона и понял, что лишь присутствие Брианы сохранило им жизнь. Но может быть, теперь это и не важно. Его планы изменились.
– Вот что, зажги канделябры. Все до единого!
– Я ответственное лицо, – выдохнул Уэйр. – Оставьте меня и поспешите за помощью.
– Укройтесь в тени. И сидите тихо. – Майкл вглядывался в темноту. – Надо было сразу пристрелить этого сукина сына.
– Вам не показалось, что его кто-то здорово отделал? – спросил Уэйр. – Он кровью кашляет. Или его подстрелили?
– Именно поэтому он до сих пор и не уехал из Лондона.
– Если его мать умерла десять лет назад, понятно, что именно он переправлял в Англию. В одиночку он работать никак не мог.
Но Майкл его не слушал. Он готовился к смертельной битве. Слишком многое теперь поставлено на карту. Если он сейчас сорвется, лорд Уэйр будет отдан на милость профессиональным убийцам. Хуже всего то, что в дом он теперь не может войти, если хочет увидеть Бриану живой.
– Когда дойдем до кареты, обязательно дождитесь констебля.
Уэйр замедлил шаги.
– Вы собираетесь в одиночку вернуться туда?
– Не в одиночку, – возразил Донелли, когда они проходили в ворота. – Понимаете, Фаллон, она ведь моя сестра.