Пусть грянет гром
Шрифт:
Одна вещь, которая может помочь ему, чтобы удержать его, когда мое эхо, часть меня, которая будет плавать на ветру, рассказывая ему историю того, что произошло до него.
Гворя ему, что я ухожу навсегда.
Я добавляю мои слова к песни ветра и отправляю порыв к небу.
Потом я закрываю глаза и жду воду, которая смоет меня.
Глава 9
ВЕЙН
Я должен сердиться.
Женщина, которая
Но когда я смотрю на нее ближе, все, что я чувствую - это жалость.
Арелла раньше была одаренной, сильной красавицей.
Теперь она выглядит бледной и сальной, в штанах и майке отвратительных и
разорванных, как сумасшедшая бездомная леди, которая стоит возле продуктового магазина, бормоча о людях, крадущих ее носки.
Мне все равно не нравится, как она прижалась цепи, как она пытается стать как можно ближе ко мне, насколько она может. Все, о чем она думает, что она не может манипулировать мной. Я даже не хочу давать ей шанс попробовать.
– Я передумал, - сказал я, разворачиваясь, чтобы найти Оза, блокирующего выход.
– Я не могу здесь оставаться.
Оз качает головой.
– Тебе нужно отдохнуть.
– Тогда перемести Ареллу...
– Я не могу, Вейн. Я построил Омут для нее. Это был единственный способ, каким я мог ее удержать.
– Они боятся меня, -вмешивается Арелла, смеясь, когда я поворачиваюсь чтобы посмотреть на нее.
– Но не волнуйся, здесь я совершенно бесполезна.
– Она гремит цепями, ее тощие руки сгибаются и напрягаются. Металл едва ли сдвигается.
– Видишь?
Оз марширует к ней, вставая прямо перед ее лицом.
– Если ты сделаешь что-нибудь, чтобы побеспокоить Вейна, то я позову охрану, и они заставят тебя замолчать. Я уверен, что ты помнишь, как неприятно это было.
– Помню.
– Она говорит это с немного улыбаясь, но ее голос ломается, и те немногие цвета, которые у нее были, кажется, стекают с ее кожи.
– Хорошо.
– Оз дает мне то, что я думаю, является ободряющей улыбкой, когда он говорит, - Хорошо вам отдохнуть, Ваше Высочество.
Ах да, потому что никто не говорит “отдых”, когда его запирают с психопатом в жутком месте, о котором нормальные люди даже не знают.
Я пытаюсь выглядеть уверенным, когда он уходит, но все во мне дрожит, когда странные замки со щелчком закрываются, оставляя меня в ловушке под землей с женщиной-дьяволом.
Я поворачиваюсь к ней спиной и изучаю свою крошечную камеру.
Короткие свечи стоят у вращающиеся стены, обеспечивая слабый свет, хотя их жар кажется странным. Мне требуется секунда, чтобы понять, что это потому, что они не мерцают. Их огонь тверд и устойчив, и даже когда я дую на них, ничего не происходит, как будто воздух глотается, как только покидает мои губы.
– Чувствуется неправильно, не так ли?
– шепчет Арелла.
Я игнорирую ее, пробиваясь к груде пушистых одеял, и падаю на спину.
Я закрываю глаза, и они горят под веками, как будто они кричат на меня за то, что я слишком
Я делаю глубокий медленный вдох, стараясь успокоиться.
– Значит теперь ты - Ваше Высочество, - говорит Арелла, не желая, чтобы ее игнорировали.
– Это означает, что я должна поздравить свою дочь с коронацией?
Очень быстро, быстрее, чем это возможно, я подскакиваю на ноги, проношусь через комнату и ударяю кулаком по цепям.
– Между мной и Одри ничего нет...
– Успокойся, Вейн, - шепчет она, наклоняясь ближе вместо того, чтобы отодвинуться. У нее запах изо рта, как будто крыса заползла в ее рот и сдохла там, когда она говорит мне:
– Я не сказала им о вас двоих, и я не собираюсь.
– Здесь не о чем говорить.
– Конечно не о чем.
Она улыбается.
Я отступаю.
– Независимо от того, что ты думаешь, ты знаешь, что ты неправа. И если ты не замолчишь прямо сейчас, то я вызову охрану, и они заставят тебя замолчать.
– О, отлично, пусть ты выберешь это. Но если бы я и хотела что-то сказать, только то, что твоя тайна будет со мной в безопасности.
– Точно. Словно я когда-нибудь тебе поверю.
– Посмотри на меня, Вейн.
Она ждет, что я посмотрю ей в глаза, и я поражаюсь, насколько ее глаза похожи на Одри. Такие же темно-синие, почти выглядят черными. Такой же пристальный взгляд.
– Странно, но я должна поблагодарить тебя, - шепчет она.
– Я никогда не понимала, насколько ветры затронули меня... насколько боль пропитала мою жизнь. Только когда ты сделал так, чтобы они отправили все ветры далеко. Это, похоже, что я наконец снова могу думать после долгой жизни в тумане.
Она отступает, потирая кожу на руках.
Одри никогда много не рассказывала мне о своей матери, но я знаю, что она чувствует вещи на ветру, как никто другой не может. Редкий дар, который дает ей решающую интуицию. И причиняет ей невыносимую боль.
– Я не буду тратить свое время, извиняясь за то, что я сделала, - говорит она, немного помолчав.
– Но я хочу, чтобы ты знал, что это была не я. Не по-настоящему. Мой дар - это очень... запутанно.
– Эй... знаешь, что еще очень запутанно? Расти сиротой без воспоминаний о прошлом. И держу пари, Одри думала, что это было довольно запутанно -расти без отца, в особенности потому, что ты позволила ей поверить, что она его убила.
Я заканчиваю этот разговор.
Я плетусь обратно к подушкам, ложусь на бок, спиной к ней.
– Как она?
В голосе Ареллы слышится боль, которую я не привык слышать. Это звучит так, как будто ей не все равно. И даже притом, что я уверен, что все это часть ее игры, я решаю ответить на ее вопрос.
– Она свободна.
– Хорошо.
Я оборачиваюсь через плечо и ошеломленно вижу ее мирную улыбку на губах.
Эта женщина - убийца, напоминаю я себе.
– Ты в пустую, тратишь свое время, меня изменили действия этой женщины. Я не куплюсь... и Одри тоже. Тебе повезло, что я не дал ей убить тебя там в пустыни.