Пусть небеса падут
Шрифт:
Сейчас мне просто нужен способ заставить Буреносцев проглотить их.
Я выплевываю пакет и стараюсь не смотреть, как ветры бросают его обратно и тянут его к земле.
– Я не упаду, - говорю я себе.
– О, мы никогда этого не допустим, - глубокий, жесткий голос говорит позади меня.
Я ненавижу себя за вопль.
Холодные руки обвивают меня, и я лицом к лицу с Буреносцем. Его светлые волнистые волосы и голубые глаза могли бы принадлежать серфингисту, а не бессердечному воину в лоснящейся серой
– Если ты замышляешь побег, ты можешь остановиться сейчас, - он дразнит меня.
– Ты ничего не можешь предпринять против меня чего бы я, не предвидел.
– Поспорим?
– Громкие слова для кого-то, пойманного в нерушимые узы.
Он выкрикивает что-то непонятное мне, и путы расширяются, а затем сжимаются, но теперь вокруг груди. В кулаке я сжимаю таблетки, но кашляю и борюсь за воздух.
– Отпусти. Меня.
– Я знаю, что это глупость, но я уверен, что каждый заложник должен кричать об этом в какой-то момент.
– Нет, не думаю, что будет так.
Его накачанные мышцы и то, что он парит в воздухе, легко доказывает, что он сильнее меня. Но я слишком зол, чтобы бояться.
– Я не могу ждать, чтобы увидеть, что с тобой сделает Одри, когда доберется сюда.
– Это ее имя? Худой девчушки? Такая жестко орудующая ветрорезом?
– он наклоняется достаточно близко, чтобы его холодное дыхание накрыло мое лицо.
– Ты о ней не волнуйся. Она связана в осушителе.
Все внутри меня падает, словно каменное.
– Осушитель?
Он усмехается.
– Специальная воронка, разработанная нами. Заложник не может двигаться. Он не может сбежать. Наши голодные ветра выпивают жизнь прямо из жертв. Вроде того, что делают ваши узы, но только по всему телу. Ее последний путь не будет длиться долго.
– Ты лжешь!
– Я пошлю ее эхо, когда это закончится. Пусть ты почувствуешь потерю для себя. И не рассчитывай на другую, что она спасет тебя, - добавляет он, когда я впитываю воздух, чтобы успокоить мой гнев.
– Она взлетела как напуганная птица, когда мы нашли, где вы, ребята, скрывались. Мы разыщем ее позже.
Затем он толкает меня, посылая кувыркаться прямо по небу, как бесполезный кусок мусора. Я едва замечаю тошноту. Моя голова уже вращается быстрее.
Одри поймана в осушитель?
Арелла бросила нас?
Мое тело, наконец, прекращает вращаться, и я дышу через нос, отказываясь позволять головокружению накрыть меня. Это конец для меня.
Я сжимаю таблетки так сильно, что они трещат.
Черт!
Если только...
Я распыляю то, что остается от таблеток одной рукой, в то время как моя другая, нащупывает Восточный ветер. У меня лишь один выстрел, таким образом, я должен сделать все верно.
Я борюсь с истощением, когда жду, что ветры нахлынут и позволят звуку заглушить
Я не знаю точную команду для: "Засунуть это в его долбаное горло", так что мне придется импровизировать.
Я изучаю его дыхание, ищу шаблон.
Три.
Два.
Один.
Я кричу, "Мчись", и бросаю измельченные таблетки в порыв.
Белый порошок хлопает его по лицу на середине вдоха, и он втягивает его. Не совсем так, как я надеялся, но достаточно, чтобы заставить его подавиться.
Он атакует меня, хватая за горло. Его толстые, мясистые пальцы вцепляются в мою кожу, душа меня. Потом его руки начинают дрожать, и я выскальзываю из его хватки.
– Что ты со мной сделал?
– Гнев в его голосе исчезает, сменяясь страхом, когда он задыхается. Сильно.
Ладно, удушье – это тоже хорошо. И он царапает свою кожу, как будто он заболел крапивницей. Но он определенно не падает в обморок как, рассчитывал я.
Время для плана Б.
Я не знаю, откуда берутся силы, но я толкаю тело, наполовину кувыркаясь, ставя ноги выше головы. Я зову другой Восточный ветер и наматываю его вокруг своих ног.
«Мчись!»– кричу я.
Порыв бросается вперед меня, и я поднимаю ногу выше, прицеливаясь.
Буреносец замечает меня на долю секунды раньше, и пытается увернуться. Но моя нога достаточно длинная, чтобы ударить его в голову так сильно, как только могу.
Я пытаюсь игнорировать трещаще-хрустящий звук от соприкосновения моей обуви с его черепом, но тошнота все равно поражает меня.
Только шок спасает меня от броска через себя, когда голова Буреносца откидывается назад, тонкие линии красного перемещаются вниз по одной стороне его лица. Потом проекты, держащие его, отлетают далеко, и он падает как мертвый груз.
Мертвый.
Не думай об этом. Не думай об этом. Не думай об этом.
Возможно, он проснется прежде, чем он удариться о землю, и остановит свое падение. Или возможно он приземлится в дюне, и она смягчит воздействие. Или возможно...
Я начинаю давиться.
Я думаю об этом.
Я втягиваю так много воздуха, как только могу, фокусируясь только на одной мысли, не дающей мне развалиться на части.
У меня не было выбора.
Хорошо, таким образом, мой охранник исчез... но кто знает, когда его злой собрат доберется сюда, и я все еще связан с этими сосущими жизнь узами в середине долбаного шторма. Все могло быть лучше.
Глубокие вдохи. Думай.
Мне нужен Западный ветер. Это единственное, о чем я могу думать, что может сломать эти глупые нерушимые узы. Я должен найти способ вызова.