Пусть победит сильнейший (рассказы)
Шрифт:
— Идейка… — повторил он.
И Кароза вдруг понял. Насупил брови. Неужели?..
— До Таллина еще две недели, — продолжал тренер. — Ты не мог бы… набавить два-три кило?..
Набавить? Значит… Перейти в тяжеловесы?! Прямо скажем, у Карозы никогда даже мысли такой не возникало.
Еще бы! Ведь боксер всегда стремится сбросить вес, перейти в более "легкую" категорию. Это понятно. Там и противники легче. Значит, и кулаки у них не такие "тяжелые".
А тут — наоборот. Прибавить
Да, он знал этого Хеппи Лейно — эстонского тяжеловеса. Сто ровно. Его так и звали — "Центнер". Огромный, с толстыми, как тумбы, ногами и длинными мощными руками.
"Схватись с таким слоном! Даже если и прибавлю два кило, все равно разница восемнадцать килограммов!"
Кароза даже присвистнул. Шуточки!
— У Хеппи удар, конечно, потяжелее, — сказал Король. — Но зато ты быстрее. И техничнее. А это что-нибудь да значит.
Кароза кивнул. Да, конечно. А все-таки — восемнадцать килограммов!..
— Ты возьмешь быстротой, подвижностью, — настойчиво повторил тренер. — Хеппи — он же как бегемот. Измотай его и бери… К третьему раунду он всегда еле волочит по рингу свою тушу.
Виктор внимательно посмотрел на тренера. Выпуклые серые глаза Короля блестели. Весь он был возбужден. Видимо, собственный план крепко полюбился ему.
— А вместо тебя, в полутяжелом, пустим Мухина, — как бы раздумывая вслух, произнес тренер.
Кароза кивнул. Что ж, Мухин — это неплохо.
Но… восемнадцать килограммов!..
— Приказать тебе я не могу. И не хочу, — сказал Король. — Сам думай. Ты боксер. И офицер. Сам решай.
Кароза шел по весенней улице. Вокруг гомонили, смеялись девушки, гоняли по асфальту мяч мальчишки, мягко шуршали шины автомашин.
Он шел, ничего не слыша.
Вот не было печали! И зачем ему это?
Все было так хорошо, он уже настроился на бой с Эйно Стучка. Честный бой. Бой на равных. И вдруг — здрасте!
Стать тяжеловесом! Он ведь не мальчик. Каждый боксер отлично знает: переход в более "тяжелую" категорию всегда чреват…
— Чреват… чреват… чреват, — несколько раз шепотом повторил он.
Прошедшие мимо две девушки оглянулись, засмеялись. Вот чудак, бормочет что-то…
Кароза не заметил их улыбок.
"Так… такие вот дела…"
Что ж, выходит, он должен свои планы, надежды — все побоку? Во имя команды?
Кароза хмуро усмехнулся. В книжках это всегда здорово получается. А в жизни?..
Вот ерунда-то!
А может, в самом деле, выручит быстрота? Навязать этому Центнеру свой темп. Пусть побегает, попотеет. Тогда эти восемнадцать кило против него самого обернутся.
…И все же… Уж так неохота лезть в тяжеловесы!.. Ну, хоть плачь…
Он пришел
— Ну? — сказал Вадим Костров. — Значит, так — крюк слева — и судья начинает считать!.. Да?
Кароза усмехнулся.
— Зачем считать? Зачем, дорогой, считать?! — вмешался горячий, вспыльчивый Андро Холопян. — Крюк левой — и Эйно Стучка на полу. Нокаут. Тут нужен врач, а не считать…
"Да, если бы Эйно Стучка!" — хмуро подумал Кароза.
Дралась уже восьмая пара. Вели эстонцы — четыре победы.
Виктор Кароза в раздевалке ждал своей очереди.
Все-таки плохо быть тяжеловесом. Выступаешь последним. Всегда последним. Такова традиция. Переживаешь все девять предшествующих боев. Сколько нервных клеток сгорает в тебе за эти долгие двадцать семь раундов!
Из зала сквозь приоткрытые двери раздевалки пробился густой медный звук гонга, крики, свист.
"Как там наш Богданов?" — подумал Кароза, но тотчас постарался прогнать эту мысль.
Боксеру перед боем нельзя "болеть". Даже за друзей. Особенно — за друзей.
Кароза встал и прошелся по раздевалке.
Он все еще не мог привыкнуть к мысли, что он, Виктор Кароза, тяжеловес. За последние две недели прибавил почти три килограмма.
Нет, эти "новые" килограммы не мешали ему, не отягощали. Хотя, по правде говоря, и пользы от них он не ощущал.
Оказалось, пополнеть очень легко. Стоило лишь ввести в дневной рацион чуть больше сахара и попросить жену почаще печь пироги с капустой, насчет которых она была большая искусница. И все…
Правильно говорят: боксерам курорты ни к чему. Их и так разносит, как на дрожжах. Чуть поменьше тренировок — и пожалуйста…
Снова проплыл сочный звук гонга.
В раздевалку торопливо вкатился массажист Вадик. Он всегда куда-то спешил.
— Выиграл Богданыч! — крикнул он. — Сровнял счет!
И тотчас исчез.
"Вот оно как", — покачал головой Кароза.
Богданов выиграл — это, конечно, хорошо. И в то же время все сразу усложнилось. Счет ровный — и, значит, решат последние бои. Мухина — в полутяжелом и его — в тяжелом.
А он, чего уж греха таить, не очень-то нынче надеялся на себя.
"Ну, бодрей, — внушал он сам себе. — Ты что, боишься этого Хеппи Лейно? Боишься, а? Скажи прямо!"
Нет, он не боялся. Страха не было. Но не ощущал и уверенности в победе… В своем родном — полутяжелом — он всегда чувствовал себя хозяином ринга. Полновластным, сильным хозяином.
А тут, в тяжелом…
"Просто с непривычки, — доказывал он себе. — Раз это нужно команде, ты правильно сделал. И ты победишь".