Пусть поднимется ветер

Мессенджер Шеннон

Я никогда раньше не видела самум.

Они редки в этой части мира.

И Странники Ветра обычно не используют их.

Частично, потому что они могут быть непредсказуемыми и неукротимыми. Но в основном потому, что они страшные.

Будто вся земля поднимается в воздух...

Дрожь заставляет меня понять то, что я забываю.

– Мне нужно, чтобы ты предупредила Бури, - говорю я матери, ненавидя, что нам все равно приходится полагаться на нее.
– Скажи им задержать дыхание и прикрыть руки и лица... не информируя

Буреносцев.

Я хочу приказать им отступить, но это может все испортить. И я сомневаюсь, что Бури смогли бы пройти мимо Живых Штормов.

– Я использую птиц, - говорит мать мне, поглаживаю перья на крыле ворона. Она шепчет указания, и птица взлетает в бушующее небо.

– Ладно, так что, черт побери, мы собираемся сделать?
– спрашивает Вейн, когда моя мать зовет больше птиц, чтобы предупредить Силы Бури.

Не многие готовые выдержать эту погоду, но горстка воробьев отвечает, когда я говорю Вейну:

– Это обжигающая песчаная буря.

– Чем она отличается от Хабуба?
– спрашивает он.
– Помимо еще одного потрясающего названия, конечно же.

Он моргает, и я не могу сдержать улыбку.

Сейчас определенно не время для еще одного раунда его печально известных идиотских шуток.

Но я люблю, что ему всегда удается ослабить напряжение.

– Хабубы создаются внезапными нисходящими потоками. Самумы циклонические, - объясняю я.
– И они несут тепло наряду с пылью и зачищают область очень быстро, они подавляют все на своем пути и обжигают его.

– Я слышал истории о целых пастбищах мертвых животных после прохода Самума, - добавляет Солана.
– И людей с волдырями на коже.

– Это определенно не похоже на то, на что я хочу быть подписанным, - говорит Вейн.
– Мы уверены, что эту бурю можно пережить?

– Мы ни в чем не уверены.
– Я очень не хочу признавать это.
– За исключением того, что наши ветры говорят нам команду, и они еще не подводили нас.

– Если это поможет, - добавляет Астон, - Силы Бури, так или иначе, умрут в этом сражении. По крайней мере, это даст им шанс.

Нет. Это не поможет.

Но я могу услышать голос Гаса, шепчущий в моих воспоминаниях.

«Доверься ветру.»

«Продолжай бороться.»

– Так как мы это сделаем?
– спрашивает Вейн.
– Мы останемся здесь и будем смотреть или...

Я бы хотела.

– Думаю, нам придется пройти пешком, не так ли?
– спрашиваю я Астона.

Он кивает.

– Сомневаюсь, что самум сильно повлияет на Живые Штормы. Они не вдыхают, и у них нет кожи, которая может гореть.

– Погодите секунду, - говорит Вейн.
– Вы говорите мне, что, как только мы израсходуем половину наших ветров, чтобы сделать этом самум, нам всем нужно будет сражаться...
– Он поворачивается к битве и людям — ... с тридцатью шестью Буреносцами?

– Это ты - тот, кто думал, что мы должны слушать ветер, -

говорит ему Астон.
– Если тебе не нравится их план, обсуди его с ними.

Вейн снова проверяет песни порывов, и я делаю то же самое. Они все еще сосредоточены на самуме, и добавляют еще слова о надежде на неизвестность.

– Хорошо тогда, - говорит Вейн.
– У кого-нибудь есть представления о плане относительно борьбы с Живыми Штормами? В прошлый раз это пошло не очень потрясающее.

Он потирает травмированный локоть, и я пытаюсь не вспоминать, сколько Бурь умерло в том сражении... или то, что мы столкнулись только с двадцатью девятью Штормами.

– У меня есть несколько идей, - бормочет Астон.
– Но большинство из них требует ветра, таким образом, мы должны будем надеяться, что самум сотрет то, что делают Буреносцы, чтобы сохранять небо пустым. А другие включают в себя поломку остальных порывов в том шипе ветра. Или сломай те, которые я могу сломать.

– Почему это важно?
– спрашивает Вейн.

– Простая математика, - говорит ему Астон.
– Если разрушение одного проекта повышает силу шипа, ломка других должна утроить эффект.

Вейн не в восторге от его рассуждений.

Но он кивает.

– Попытайся сосредоточиться на Силах Бури, которых ты надеешься спасти... не на спасении себя, - советует Солана, прежде чем Астон дает команду.
– Продолжай проговаривать это много раз в голове и заставь себя поверить в это. Потом произнеси любые слова, которые даст тебе сила.

Астон вздыхает:

– Ты действительно убиваешь все веселье.

– Это не должно быть весело, - рявкаю я.
– Те ветры приносят себя в жертву, чтобы спасти нас... по крайней мере, дают им немного выбора.

Астон снова вздыхает, но закрывает глаза и позволяет нескольким секундам пройти, прежде чем он шипит ряд команд.

Шип ветра потрескивает и меняет оттенок на желтый, настолько яркий, что он практически обжигает.

Я чувствую силу, исходящую от него, больную и колючую, но такую сильную, что это дает мне надежду. Когда Вейн пытается скомандовать шипу «прийти», шип отказывается отвечать.

– Возможно, ему нужно, чтобы вы приказали ему на силе боли?
– предлагает Вейн.

Астон и Солана, оба попытаются и напрасно.

– По крайней мере, его тяжелее украсть, - заявляет Астон, размахивая пару раз.

– Это также означает, что у тебя, вероятно, только один выстрел, - напоминает ему Вейн.

– Тогда я заставлю его учитываться, - говорит Астон, несколько раз взмахивая шипом.
– И надеюсь сделать больше, когда у меня будет доступ к ветру.

Вейн поворачивается к полю битвы, вероятно считая количество Буреносцев.

– Я не уверен, что хочу знать на это ответ, - говорит он тихо, - но... мы знаем, кто эти Буреносцы... или кем были... или как там правильно строиться фраза?