Пусть проигравший плачет

Серова Марина Сергеевна

* * *

Владимир Николаевич Тихонов увидел его сразу и присвистнул.

Сначала он никак не мог вспомнить, где видел этого человека. Смутно всплывало в голове, что этот человек связан с ней, но как? Когда же его мозгу наконец удалось извлечь из глубин нужную информацию, сердце бешено заколотилось. Не может быть, чтобы это был он!

Такого подарка от судьбы он и не ожидал! Последнее время судьба предпочитала быть к нему немилостивой. Почти как Прекрасная Дама, предпочитающая смотреть на Тихонова, как на муравья, ползающего по руке и докучающего щекоткой. Ах,

эта женщина! Иногда Тихонов ненавидел ее. Но — как и судьба, эта женщина обладала властью над ним, и с этим он не мог ничего поделать, да и глупо выглядят попытки сражаться с фатумом! Признаться, Тихонов уже отчаялся.

Но вот — этот человек, идет перед ним, и с каждым взглядом Тихонову казалось, что это именно он.

Тот самый мужчина, которого он видел уже однажды выходящим из квартиры Гараяна.

А если это он, тогда стилет именно у него. И он сможет вернуть его Лоретте, причем за вознаграждение!

Поэтому Владимир Николаевич не спускал с парня глаз, следуя за ним, как тень.

На какое-то время парень что-то почувствовал, поскольку замедлил шаг и недоуменно обернулся. Владимир Николаевич быстро юркнул в кусты и затаился там, пока высокая фигура не двинулась дальше.

Только сейчас он ощутил страх, более, впрочем, похожий на элементарное благоразумие.

Куда он несется? К смерти? У него нет оружия, и он совершенно не представляет себе, на что способен этот парень. Эти вот плотно сжатые губы и холодный взгляд — кого-то ему это очень напоминало…

Отогнав ненужные и неподобающие светлому случаю мысли, Владимир Николаевич бесшумно и решительно двинулся дальше, уже предвкушая добычу.

Фигура уходила все дальше и выше в гору, заставляя Владимира Николаевича двигаться все быстрее. Дыхание участилось — сказывалось пристрастие к плохим сигаретам, но он не обращал на это внимания. Он уже видел перед собой лицо Лоретты… Лоретта. Что-то заставило его остановиться перед самым входом в подвал, за дверью которого скрылась фигура парня.

Лоретта… Он вздрогнул. Вот этого он никак не ожидал!

Только сейчас до него дошла одна мысль, заставив его подумать о быстром возвращении.

Он обязательно должен немедленно увидеться с Лореттой или с этой хорошенькой сыщицей… С кем-то, кто может ему помочь. Радость сменилась страхом. Как он мог забыть про это!

Резко развернувшись, он остановился как вкопанный. Прямо перед ним возникла фигура в темном капюшоне, из-под которого не было видно лица. Он сделал шаг назад, пытаясь укрыться от холодного блеска глаз, просачивающегося через узкие прорези капюшона.

— Господи, нет… — прошептал он. — Кто вы?

Блеснуло стальное лезвие. Он закричал, пытаясь рукой защититься от смерти. Но безжалостное лезвие сверкнуло опять, заставив его упасть на колени, судорожно глотая ртом навеки исчезающий воздух.

— Почему… — прохрипел он, поднимая глаза в прощальном взгляде, и то, что он увидел, заставило его истошно закричать.

Теперь он дорого дал бы за то, чтобы убийца никогда не открывал ему своего лица!

Глава 7

— Знаешь, Мельников, ты прекрасно успокаиваешь… Ты умеешь реанимировать мою угасающую веру в себя, — сообщила я. Он усмехнулся. —

И не смейся надо мной, пожалуйста, потому что иногда я нахожусь в апсайдауне. Полном. Вот как сейчас…

Он еще раз хмыкнул и оглядел меня с ног до головы:

— Иванова, кажется, ты привираешь. Твой очаровательный носик все так же вздернут вверх, а это говорит о чем?

— О том, что я неисправима, — вздохнула я.

Мы посмотрели друг на друга, и оба рассмеялись.

— И все-таки, возвращаясь к Гараяну, что произошло пять лет назад?

— Ничего особенного, — вздохнул Мельников. — Все справки, которые я пытался навести, очень скучны и немногословны. Самый длинный ответ, который мне удалось получить, был, по сути, вопросом: «А на фига тебе сдалась эта грязная история, Андрей?» Вкратце — ее нашли утонувшей в ванне. Глупая и страшная смерть. Может быть, остановилось сердце? Эта версия всем показалась идеально подходящей случаю. Хотя сам следователь, который вел это дело, предпочел настаивать на самоубийстве. Говорят, простой адюльтер. С кем? Это уже известно одному богу.

— С Рябцевым, — тихо сказала я. — Если не веришь, сам взгляни на фотографии.

— С Рябцевым? — удивился он. — Тогда это более чем странно… Арташес и Рябцев жить не могли друг без друга. И если бы гараяновская жена крутила роман с лучшим его другом, неужели ты думаешь, он смирился бы с этим?

— А в этой истории, Андрюшенька, вообще какая-то адская смесь типичностей и нетипичностей… Ну, хорошо, давай оставим нашу версию в покое и выслушаем твою.

— Моя? Моя версия напрямую связана с уголовным прошлым Гараяна. Стилет, который ты склонна причислять к романтическому орудию мести, на деле просто добыча, за которой охотятся бандиты. Предположим, что он был украден. И Арташес нахально завладел им.

— Тогда при чем тут Рябцев? Какой резон убирать его?

— Может быть, как свидетеля? — предположил Андрей.

— Может быть, — вздохнула я. — Но это очень притянутое за уши «может быть». Тогда его убили бы совсем не стилетом. Нет, они явно хотят показать что-то. Если бы не эта песня, я бы тоже думала, как ты. Но там явно звучит — «месть». А так как пока я не вижу, за кого надо мстить, кроме Анны, которая, предположим, покончила с собой из-за двух мужчин, среди которых металась, как меж двух огней.

— То есть мотив мести тебе понятнее?

— Да, — кивнула я. — Потому что, поставив себя на место убийцы, я могу сказать одно — наш убийца склонен к эффектам, он обладает артистической натурой, и ему почему-то чрезвычайно дорого орудие убийства — стилет. Теперь посмотрим на нашу удивительную прелестницу Лоретту. Лично я не верю, что наше с ней столкновение — чистая случайность. Она хотела меня увидеть и, более того, познакомиться со мной. Зачем? Почему было не сделать это просто? Если она в опасности, тогда это становится понятным. Так же, как если она — убийца. Хотя вот тут точно не сходится. Слишком ясные глаза, но мы с тобой знавали убийц и с ясными глазами… Останавливает меня только одно — опять тот же Рябцев. Лоретта, судя по фотографиям, не чаяла в нем души. Я бы даже предположила, что она была его дочерью. Тем более что сходство очевидно… И, наконец, третье — классический вопрос: «А был ли мальчик?»