Пусть тайга ко мне привыкнет
Шрифт:
— Когда?
— Вот сейчас, она звонила по телефону. И сказала «быстренько»... Почему-то моё имя знает.
— Она сказала, откуда звонит?
— Ну да. Из нефтеразведки. Познакомиться хочет, приглашала даже. Давайте пойдём! А то я не знаю куда.
— Вот теперь ясно. Сейчас будет разговор с буровой по радиотелефону. И Сергей Рашидович, наверное, попросил Галю позвать тебя: видать, соскучились родители по своей доченьке.
Странные люди — взрослые! Говоришь им, говоришь, а они еле-еле поймут через пять минут! Тут
Но Витька на этот раз ошиблась. Саша Александровна управилась гораздо раньше: выключила плитку, где, судя по аромату, варился грибной суп, сменила шлёпанцы на туфли, закрыла квартиру, и они помчались...
АЛЛО, АЛЛО, БУРОВАЯ!
В конторе нефтеразведки было тесно и шумно, как в детсадовской раздевалке после прогулки на свежем воздухе.
Входили и выходили какие-то люди, быстро, непонятно переговаривались, звонили многочисленные телефоны, которых, как насчитала Витька, было гораздо больше пяти. Очень громко кричало радио, но перекричать шум в конторе не удавалось, и оно, наконец, обиженно замолчало.
Саша Александровна и Витька прошли в дальний конец комнаты и постучали в дверь с надписью «Диспетчер». Им никто не ответил (разве что-нибудь услышишь в таком шуме?), и Саша Александровна приоткрыла дверь.
— Можно?
Они вошли.
На высоком стуле спиной к ним сидела девочка с чёрными хвостиками волос, перетянутыми над ушами резинками с красными шариками, и разговаривала по телефону. Голос у неё был сердитый и требовательный.
— Нет, нет, нет. Не буду я вас защищать. Сами не маленькие — придётся отвечать за свой брак!
В это время зазвонил другой телефон, и она, бросив первую трубку, взяла новую.
— Алло, буровая. Нефтеразведка слушает...
«Ну и влетит ей, если кто-нибудь войдёт, — подумала Витька. — Распоряжается, как большая».
А девочка разговаривала теперь весело и по-прежнему непонятно.
— Какая у нас погода?.. Начальство приказало помочь передовикам. Почему — вам? Разве вы передовики? Ах, недельную норму уже прошли? Тогда, наверное, про вас шёл разговор. Да, отправим вам механика. Сегодня, вертолётом!.. Королевна ваша где? — девочка на высоком стуле вдруг повернулась и улыбнулась Витьке.
Да это, наверное, и есть Галя-диспетчер! А Галя сказала в трубку:
— Здесь ваша королевна, возле меня стоит...
«Почему она так странно называет меня? Королевна да королевна! У меня же имя есть!» — Витька хотела было возмутиться, но не успела: Галя крепко прижала к Витькиному уху трубку и сказала:
— Говори! Батька твой на проводе!
Сквозь писк и какие-то шорохи Витька услышала ужасно знакомый, ужасно родной голос.
— Папочка, папочка! Это я, Витька! Папочка! Алло!
— Здравствуй, девочка! Как на вахте?
— Нормально! — Витька засмеялась. Папа так всегда спрашивал, когда она возвращалась
— Мы тоже, Викуша! — раздался голос Людмилы Петровны.
— Мамочка, когда ты приедешь?
— Мне ещё придётся задержаться. Человеку тут одному очень плохо.
Витька зашмыгала носом, и там, на другом конце провода, совершенно правильно истолковали подозрительные звуки.
— Э, нехорошо, — сказал папа. — Подожди слёзы лить. Галя, Эдик здесь?
— Сейчас посмотрю.
Галя выскользнула из комнаты и через минуту вернулась с высоченным, под потолок, человеком в лётной форме. «Ничего себе Гулливер!» — отметила про себя Витька.
А Гулливер говорил что-то про погоду и про начальство, которое, если узнает, «по головке не погладит», но в конце концов вздохнул и согласился:
— Ладно, Серго, только для тебя. Возьму твою королевну на борт, залягай меня комар! Не забоится, говоришь? Ну-ну...
Трубка снова вернулась к Витькиному уху, и она услышала:
— Витёк, хочешь ко мне на буровую?.. Чего молчишь? Язык проглотила?
Язык Витька, конечно, не проглотила, но поняла, о чём говорит папа, не сразу.
— Так хочешь или не хочешь?
— Папочка, миленький, хочу, хочу! Очень-преочень!
— То-то! — папа Турабов рассмеялся. — Эдик — мировой парень, на вертолёте тебя повезёт. Чур, не хныкать! Я поручился за тебя.
— Есть, товарищ командир!
— Ну, до свиданья, девочка! Ждём тебя с мамой.
Трудно вот так, сразу, поверить в счастье, которое нежданно-негаданно сваливается тебе на голову. Витька обвела всех сияющими глазами. Слышали? Она полетит к папе на буровую!
Саша Александровна улыбалась. Диспетчер Галя накручивала на палец чёрный «хвостик» из волос и тоже улыбалась. А вертолётчик Эдик почему-то потирал шею, будто она у него болела.
— Давай, Виктория Сергеевна, собирайся. Через часок двинемся, залягай меня комар! Не опаздывай, — предупредил он.
«Да что вы, товарищ Эдик! — хотела сказать Витька. — Как вы можете так подумать! Разве опаздывают на вертолёт, который повезёт тебя к папе и маме? И куда? — на буровую!»
Но она ничего такого не сказала, только отрицательно замотала головой, и, схватив за руку Сашу Александровну, потащила её домой собираться...
ВЕРТОЛЁТ — НЕ САМОЛЁТ
Про вертолёт Витька знала немного: видела его на картинке, читала про него в какой-то книжке и однажды с Назимкой даже сочинила стишок:
Вертолёт — не самолёт,
Отправляется в полёт:
Винт раскрутит посильнее
И летит осы быстрее.
Потом Назимка предложил переделать конец: «Винт раскрутит посильнее — стрекозы летит быстрее!» Она сразу согласилась, тем более что в книжке вертолёт напоминал большую стрекозу.