Пусть умрут наши враги
Шрифт:
Зил покачнулся.
Чувствовал он себя отвратительней некуда: ноги не держали, в животе бурлило, а в глазах двоилось. Что бы ни говорил Фелис о протухшем яде, его отрава была действенной. Так что кидаться с кулаками на предателя сил у лешего попросту не было. А значит, нужно было тянуть время, чтобы прийти в себя. Во что бы то ни стало – тянуть!..
Он уставился на угольно-черную голову скальника над камином – не такая омерзительная, как полукровки, не тошнит от ее вида – и вдруг вспомнил байку Фелиса о легендарном полководце, из пулемета застрелившем
– Вы – тот самый генерал… Барес, кажется? – Зил всплеснул руками, надеясь, что правдоподобно показал удивление и восторг.
Вроде бы получилось.
Хекнув, плешивый кот выдохнул на пальцы, будто те окоченели на лютом зимнем ветру и их срочно, пока не случилось обморожение, надо было отогреть теплым дыханием. Его пожелтевшими кривыми когтями уже не наколоть и сваренное всмятку яйцо, так они уже затупились… А ведь наверняка генерал в молодости был сильным воином и, судя по возрасту, он сражался с чистяками в последней войне. Сражался храбро и успешно, раз дослужился до высокого звания, а это значит, что на его дрожащих лапах кровь многих истинных людей!..
– Да, я тот самый генерал Барес. Барес Непобедимый-И-Неустрашимый.
Генерал покосился на лешего, ожидая, очевидно, очередного всплеска восхищения.
И Зил, конечно, – кто бы знал, чего ему это стоило! – не обманул его надежд.
– Славе, э-э, о ваших подвигах тесно в землях полукровок, и она, э-э, достигла наших рубежей и… – запинаясь, начал было леший, но котяра махнул рукой, будто отгоняя навязчивую муху.
– Довольно, малыш. Не надо лишних слов. Все-все зовут меня генерал Барес. Но для тебя я просто… Зови меня отцом.
– ЧТО?!
Самообладание оставило-таки Зила, пообещав больше никогда не вернуться. Тянуть время, унизительно выслушивая столь чудовищные оскорбления?! Это просто недопустимо и невозможно. Батя Лих, будь он жив, и мама Селена, будь она рядом, отреклись бы от Зила, позволь он кому оскорбить себя подобным образом! А Даринка не стала бы с ним разговаривать!..
В глазах уже не только двоилось, перед ними висела красная пелена. Леший готов был рвать полукровок зубами, начав с драного котяры, слишком много возомнившего о себе, продолжив выцветшим рептилусом, а уж напоследок, чтоб побаловать себя, оставить предателя Фелиса!..
Будто издеваясь, предатель обратился к Зилу:
– Дорогой мой ученик, я понимаю, в это трудно поверить, но генерал Барес – твой настоящий отец, а не тот чистяк, который тебя вырастил. И не криви лицо, тебе не идет. Тебе радоваться надо. Можешь не переживать из-за смерти чужого тебе мужчины, потому что Лих – так его звали, кажется? – вовсе не твой родственник.
Леший закрыл глаза – и нахлынуло.
…родной холм…
…батя Лих чуть обернулся, подмигнул: «Уходи, не жди меня!»…
…лезвие секиры вырвалось из веера алых брызг, отделило голову от туловища, сжимающего в мускулистых руках обломок копья…
– И не родственница тебе, мой ученик, самка по имени Селена,
– ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ?! Я СЕЙЧАС УДАВЛЮ ТЕБЯ, КОТЕНОК!!!
Леший готов был уже наброситься на Фелиса, который, выставив перед собой лапы, попятился и уткнулся спиной в стену, но его отвлек генерал:
– Годы, долгие годы, Зил, я искал свою жену, твою мать, и тебя, своего сына. Знал бы ты, сколько монет я потратил, сколько средств обманом выманил из казны Минаполиса, чтобы заплатить нанятым мною чистякам!..
– Предателям, – Зил вперил в него тяжелый взгляд.
Генерал со скрипом провел тупыми когтями по дубовой столешнице.
– Ну что ты заладил: предатели да предатели… Не только. В тылах чистяков действовали лучшие наши диверсионные группы. Помимо выполнения прочих задач…
– Поджогов, убийств и похищений, – голос лешего задрожал сильнее, чем лапы Бареса на столе.
Однако генерал невозмутимо продолжил:
– …они должны были отыскать тебя. Или хотя бы собрать информацию, которая поможет найти твое тело.
Генерал замолчал, чтобы перевести дыхание.
Вместо него заговорил Фелис:
– Я не предавал тебя, Зил. Я был всего лишь одним из тех, кто свои лучшие годы потратил на то, чтобы найти тебя. В этом смысл всей моей жизни.
Лешему вроде стало чуточку легче: уже почти не тошнило. Еще немного – и в бой. Да, у него нет ни единого шанса совладать с тремя полукровками на их территории, но это совсем неважно. Главное – ввязаться в драку, а уж там Зил сообразит, как победить и выбраться из логова ублюдков.
Пока же Фелис вовсю расхваливал себя: мол, я не хухры-мухры, а наставник с правом даровать знание.
– Видишь этот активатор? – Фелис раздвинул когтями мех у себя на груди и постучал по выпуклой серебристой штуковине, на которую Зил обратил внимание еще на Арене в Мосе. – Его вживили мне в Инкубаторе. Он – одно целое со мной, соединен с моей нервной системой. Удали его – и я тут же умру.
Про нервную систему Зил не единожды слышал от мамы и потому знал, что боль и раздражение бывают как раз из-за нервов, и что мозги в голове и в позвоночнике – самые главные нервы, их нельзя травмировать.
– Эта технология нам, наследникам, досталась от небесных предков.
Фелис распинался о своих заслугах и о чудесных приборах, данных его народу свыше, а Зил морщил лоб, размышляя, зачем с ним вообще разговаривают. Его, Траста и Лариссу полукровки взяли в плен в заброшенном бункере. Почему сразу не убили? Зачем Фелис перед ним оправдывается, пытается выставить себя в лучшем свете и доказывает, что он чуть ли не герой? Совесть замучила? Зил фыркнул, ему не три годика, в сказки он давно не верит. И генерал с ним откровенно заигрывает: «молодой человек», «наш гость», «очень рады». Еще и отцом себя назвал, сволочь!.. Один только бледный рептилус смотрит волчаркой.