Пустая карта. Уравнение измены

Волкова Виктория Борисовна

– Не бойся, я подскажу, – предложил муж. – Бери чуть правее.

Когда автомобиль уже стоял в гараже, Витольд наклонился к жене и медленно провел пальцем по щеке.

– Ты хорошо водишь машину, солнышко, – прошептал ласково. Маша вздрогнула от неожиданности. Или все–таки сказались два года монашества? Она негодующе воззрилась на мужа.

– Что и требовалось доказать, Мэри, – довольно хмыкнул Стрельников, выходя из машины.

Глава 7. Часть 1.

Операция

закончилась. Маша с примесью ужаса и отвращения наблюдала, как Витольд вычищает рану от гноя. Легко и виртуозно. Лампа у нее в руках задрожала лишь на секунду, и тут же послышался грозный окрик мужа:

– Мэри!

«Как хорошо, что я не врач», – с немалой долей облегчения подумала она, когда Стрельников наложил повязку на тонкий шов и надел сверху трубчатый бинт.

– Теперь нужно поспать, батя, – ласково велел он тестю, помогая подняться с кушетки и перелечь на кровать.

– Можно было и дома сделать, а не тащиться в такую даль, – пробурчал тесть, но, словно одумавшись, добавил: – Спасибо, Виташа. – Маша заметила, как отец крепко сжал руку зятя чуть пониже локтя.

– Выздоравливай, Чапай! Ты нам нужен живой и здоровый, – улыбаясь, попросил Стрельников.

– Обязательно, – заверил Архипов. – Мне еще нужно вам задницы надрать. Взрослые люди, а ведете себя как дети малые. Ни мозгов, ни страха.

Витольд хмыкнул, понимая, что это отповедь по его душу, и, услышав, как завибрировал в джинсах телефон, быстро выскочил из процедурной. Сбежал.

Маша, как настоящая санитарка, собрала весь мусор в пакет и направилась к выходу. Но прежде чем уйти, потянулась к отцу, намереваясь чмокнуть его в щеку.

Чапай раздраженно отмахнулся.

– Я с тобой еще поговорю, – устало пригрозил он своей любимице.

Маша, даже не подумав узнать, чем прогневала родителя, высоко подняла голову и вышла. Она спустилась по ступенькам и остановилась на лестничной площадке, увидев, как муж большими шагами меряет гостиную.

«Лучше подождать, пока Витольд поговорит по телефону и уйдет куда–нибудь», – решила Маша. Слышать его разговоры с подружками не хотелось, оставаться в комнате один на один тоже. Маша заметила, как дорогой супруг мечется по гостиной и раздраженно отвечает кому–то. Она сделала шаг назад и снова оказалась на лестнице, ведущей в процедурную.

– Зла не хватает, – услышала она недовольный голос отца. – Если бы не ты!

– Если бы не ты, мы бы не попали в такую дурацкую ситуацию, – огрызнулась мать.

– Если б не я, – лениво заметил отец, – уже бы и забыли, что ты, такая хорошая, жила на белом свете.

– Спас, молодец, – вскинулась мать. – Но даже не знаю, что лучше– гнить в сырой земле или до самой старости терпеть твои выходки?

– Что ты там такое терпишь? – огрызнулся отец. – Всю жизнь на всем готовом прожила.

Маша, поморщившись от очередной ссоры родителей, решила

вернуться и попросить не ругаться. Но мать, тяжело вздохнув, добавила:

– Лиду твою терплю!

– О ней уже лет тринадцать ни слуху, ни духу, – фыркнул отец.

– Сам факт, Вася, – прошипела мать. – Постоянно на глазах. И сейчас Маша с ней общаться стала. Спасибо, Виташа сказал.

Последняя фраза покоробила. Лучше уйти, а не подслушивать. Но Маша не могла сдвинуться с места.

– Если эта дрянь убьет Машу, мне точно не жить.

– Что ты несешь? – взвился отец. – Как убьет?

– Зарежет, как Марка! – вскрикнула мать и зарыдала. – Это все ты виноват!

– Не я, а мамаша. Это ей взбрело в голову после Люсиной гибели забрать Лиду к себе.

– А что делать оставалось? – сварливо вскинулась мать. – В детдом сдать? Дочь полковника Архипова живет в детском доме? При живом отце?

Мать снова зарыдала.

– За Машу боюсь.

– Перестань, Ольга, – тихо попросил отец. – Ну, иди сюда. Что придумала, голова с ушами?

На миг все стихло, и только Маша собралась покинуть укрытие, найти детей, выйти на солнышко, как в гостиную вернулся Витольд и, увидев через дверной проем жену, застывшую на ступеньках с мусором в руках, изумленно вытаращился.

«Что?» – молча кивнул ей.

«Тихо!» – она приложила палец к губам, все еще не в силах сдвинуться с места.

Муж бесшумно подошел почти вплотную и прижал Машу к себе.

– Ты чего, Мэри? – прошептал на ухо.

– Я старалась стать ей матерью, – бросила в сердцах Ольга. – Но Лида сама плохо шла на контакт и такая мстительная …

– Вся в мать, – заверил Чапай. – Ладно, не дрейфь. Прорвемся, Олюшка. Маше объяснить нужно.

– Как? – вскипела мать. – Что ты ей скажешь? Знаешь, Машенька, твой папа… он у нас гулял похлеще Витольда. И с поварихой прижил девочку. Лидочку.

– Так вот и объяснишь, – пробурчал отец. – И уговори с мужем поласковей быть. Все–таки двое детей. Родной отец всегда лучше чужого мужика.

Маша аккуратно высвободилась из объятий Витольда и опрометью бросилась через большую комнату, залитую солнечным светом, поднялась по другой лестнице к себе в светелку. Кинулась на кровать. Следом без стука вошел муж. Уселся рядом, участливо погладил по спине.

– Никогда бы не подумал, что Лидка от поварихи.

– Молчи, я тебя умоляю! – не оборачиваясь, вскрикнула Маша, закрыв глаза ладонями. – Мне хватает твоих похождений. И если мама простила отца, то я не намерена! Еще неизвестно, кого ты там обилетил и сколько потом объявится родственников!

 – Да никого я не обилечивал. Это просто … – дернулся от обиды Витольд, стараясь подобрать слова.

– Как у Тинто Брасса, «веселое траханье»? – прошипела Маша. – Нет! Не понимаю этого! – закричала она. – У меня голова идет кругом.