Пустая карта. Уравнение измены
Шрифт:
– Как раз с этим и проблемы.– Маша, вздохнув, закрыла глаза, чтобы не видеть мужа. Предателя и обманщика. – А нет веры, нет и любви!
– Ничего подобного, – прошептал Витольд, слегка касаясь ладонью Машиной щеки. – Любовь заложена в нас как инстинкт. Я люблю тебя, солнышко, – пробормотал он, перемещая ладонь ей на спину и водя пальцами по позвоночнику. – Мэри…
Но жена посмотрела на него глазами, полными слез, и с горестным вздохом отвернулась к спинке дивана. Стрельников тут же примостился рядом, обхватил жену
– Мэри, солнышко, – взмолился он, чувствуя, что она напряглась, как струна. Ловкие пальцы тут же заскользили по тонкой женской шее, переместились на плечи, а потом снова прошлись по спине, словно пробуя на ощупь каждый хрящик. Витольд почувствовал, как жена постепенно расслабляется в его руках.
– Отвали, Стрельников, – лениво пробормотала Мэри, но муж воспринял ее слова как долгожданный призыв. Ладонь аккуратно накрыла полушарие груди, а затем молниеносно проникла в глубокий вырез трикотажного платья.
– Витольд, – строго прошипела Маша, пытаясь отстраниться.– Отвали!
– Как же меня заводит моя строгая жена, – усмехнулся Стрельников, целуя ее. Он почувствовал, как она задрожала в его объятиях, а потом разрыдалась, уткнувшись лицом ему в грудь.
Он стиснул ее покрепче, коснулся губами ее макушки, прошептал нежно:
– Мэри, солнышко…
Но, всхлипывая,жена не удостоила его ответом.
На крыльце послышались шаги, и, отряхивая куртку, в дом вошел Лаптев. Позвал тихо:
– Вит.
Стрельников погладил жену по спине и рванул к другу.
– Туарег отогнали на стоянку, – поморщился Лаптев, вытирая пот со лба. – Завтра заберешь. Только это… там неподалеку еще одна машина в кустах стояла, мы ее упустили. Кабы около дома не поджидали вас.
– Да, попали мы в переплет, – стукнул себя по колену Стрельников. – Хорошо, что я за женой поехал, иначе бы точно грохнули.
Лаптев молча кивнул и опустил огромную лапищу на плечо Витольду.
– Ночуйте у меня, – велел он. – Утром вывезу вас незаметно.
Операция сорвалась. Хотя план казался идеальным. Репа выстрелил в лобовое, и машина, закрутившись на мокрой от дождя дороге, точно бы упала в кювет, но сидевший за рулем Стрельников справился с управлением и даже задним бампером умудрился задеть незадачливого Репу. Тот свалился на дорогу как подкошенный, и хоть и быстро подскочил на ноги, но время оказалось упущено. Крикнул подъехавшему Муслиму:
– Они ушли, твою мать! Нужно обыскать окрестности! – и помчался вниз по склону, не разбирая дороги. Муслим не счел нужным объяснять, что искать беглецов следовало ближе к вершине холма. Именно там сейчас легче затеряться среди деревьев, а вот спуск отлично просматривался.
– Беги-беги, – пробормотал киллер, явно не собираясь присоединяться к бесполезным поискам. Он отогнал свой старенький фордик чуть дальше от места нападения и надежно спрятал в кустах.
«Опять ничего, – поморщился Муслим про себя. – Какая-то заговоренная девчонка оказалась! Ни бомбы ее не берут, ни пули!»
Он насторожился, услышав, как на дороге завизжали тормоза. На серпантин с мигалками въехали гаишники.
– Быстро ментов к празднику позвали, – пробормотал Муслим. – Странно.
Притаившись за деревом, он с тревогой наблюдал, как из машины выскочил крупный мужик и бросился к подбитому туарегу.
«Кажется, это Лаптев, вратарь нашей юношеской сборной по хоккею, – про себя отметил Муслим. – Теперь понятно, почему быстро кипиш поднялся. Но и другое ясно. Они ушли. Пора сматываться!»
Он полез за сотовым, чтобы предупредить старого боевого друга. Где только ни воевали вместе! Но даже не успел вытянуть телефон из кармана, как на шоссе выкарабкался ничего не подозревающий Репа, да еще с пистолетом в руке. Лаптев в два прыжка оказался рядом и всей тушей навалился на киллера.
«Спецназовец хренов, – про себя ругнулся Муслим. – Совсем раскис на криминале».
Он снова огляделся по сторонам и, сделав большой крюк, вернулся к машине. Аккуратно выехал и, не включая двигатель, повел фордик вниз по трассе.
– Одного взяли, – доложил Лаптев Витольду, как только Мэри ушла спать. – Некто Игорь Михайлович Сурепкин, в узких кругах известный как Репа. А вот второму удалось уйти.
– Какая оперативность, – удивленно хмыкнул Витольд. – Он что, паспорт с собой носит?
– Отпечатки пальцев сразу по базе пробили, – солидно объяснил Лаптев. – Правая рука некоего Лавра, хабаровского авторитета.
– Готовь дырку на пиджаке, к ордену представят, – хохотнул Стрельников. – Одно не понятно, кто же заказал мою жену и выписал киллера из такой дали?
– Лавр, – пробормотал Лаптев. – Он тоже в городе. Репа не один прибыл. Думайте, откуда такая напасть на вас свалилась!
– Да не знаю я! – растерялся Витольд. – Мэри и мухи не обидит. Вся ее жизнь у меня на глазах. Даже со шпаной никогда и нигде не пересекалась. Никаких наметок, Паш. И зацепиться не за что.– Он от бессилия развел руками.
– Фамилия Калидорный что-нибудь говорит? – морщась, как от зубной боли, поинтересовался Лаптев.
– Нет. А кто это?
– Да Лавр собственной персоной. Это ж для блатных он – Лавр. Благородный вор. А на самом деле Калидорный! – рассмеялся Павел. Следом расхохотался Витольд. Смех сквозь слезы.
– Спасибо, Паша, – пробормотал Витольд. – Ничего не понятно, но хоть какая-то зацепка!
Он поднялся на второй этаж, где в спальне на широченной кровати свернувшись клубком лежала Мэри. Маленькая, хрупкая, беззащитная. Жена тяжело вздохнула, и снова в беззвучном рыдании затряслись плечи. Стрельников вышел из спальни и мигом скатился с лестницы.