Пустенье
Шрифт:
– Что это за причина?
– Я не хочу говорить об этом.
– Что-то личное? – Анна испытывала «эффект освобожденного заложника», и ее обычная немногословность теперь сменилась на желание узнать как можно больше обо всех обстоятельствах этой старой и запутанной истории.
– Да, можно сказать и так, – Данилыч же, наоборот, помрачнел, будто воспоминание о прошлом отнимало у него силы острить и смеяться.
– А зачем тогда ему Ковров? Ведь у него нет Курмина.
– Да, но зедарк скорее всего не знает об этом. Поэтому он будет продолжать свои поиски, чтобы обнаружить Максима, Курмин и, используя Камень, принести в жертву последнего Камкурта на месте заточения, там, где установлены непроходимые Врата,
– А что это за место?
– Анна, мне кажется, что отсутствие этой информации позволит вам с Всеволодом чувствовать себя гораздо спокойнее в вашей дальнейшей семейной жизни. А вам, Виталий, тоже незачем оставаться здесь и подвергать свою жизнь опасности. Это не ваша битва. Отправляйтесь в Новосибирск и доложите вашему шефу, что вы нашли источник ваших проблем и вам более ничего не угрожает.
Филатов задумчиво посмотрел на Коврова:– А как же Макс? Данилыч усмехнулся:
– Нам с Максимом еще много нужно сделать. Он останется у меня. Его дальнейшая судьба неизвестна никому. А вам нужно уезжать. Вы будете только лишней обузой для нас, поверьте.
Дождь за окном утих, и Данилыч вышел на веранду, оставив дверь наружу открытой. Через нее в комнату повеяло свежестью и насыщенными запахами мокрой травы и цветов. Все собравшиеся тоже повставали со своих мест и пошли на веранду.
– Давайте напоследок чайку попьем, – просто сказал Данилыч, будто речь шла о чем-то будничном, – вам нужно покинуть мой дом до захода солнца. Ночью здесь может быть опасно.
– Думаете, он так быстро найдет вас? – хмуро спросил Санаев, напряженно думающий о чем-то.
– Вполне возможно. Он видел меня, он мог последовать за нами и проследить, откуда мы пришли.
– Данилыч, я останусь, – Санаев решительно тряхнул головой, с извиняющимся выражением посмотрев на Анну. Девушка растерянно улыбнулась.
– Сева, а как же я?
– Ты поедешь с Филатовым. Виталий, довезешь ее?
Начальник службы безопасности «СИУСа» мрачно кивнул. Было видно, что он тоже еще не принял окончательного решения. Все происходящее совершенно не вписывалось в привычное для него миропонимание, и теперь он ощущал свою беспомощность и бессилие в решении проблемы.
– То есть как это поедешь? Ты что, ничего не понял? Мы будем только мешаться здесь. И ты, и я, и Виталий – мы ровным счетом ничем не можем им помочь, потому что мы принадлежим к другой эпохе. Мы не владеем необходимыми знаниями, информацией… Сева… – девушка умоляюще смотрела на решительного Санаева, который смущенно отводил от нес взгляд.
Из дома появился Данилыч, неся в руках заправленный водой и подожженными щепками самовар.
– Сева, Анна абсолютно права. Вам незачем рисковать, тем более что риск на самом деле неоправдан и бесполезен. Это сугубо наше дело, поверьте. И ни в коем случае не рассматривайте ваш отъезд как проявление трусости или предательства. Можно даже сказать, что это противостояние является погашением нашей с Максимом задолженности перед Неизвестным, нашей внутренней битвой. Судя по всему, вы еще не успели отяготить себя этими чуждыми вам обязательствами. Поэтому уезжайте. Восстанавливайте «Темный Ветер», приводите в порядок свои дела. Если вес сложится удачно, мы с Максимом обязательно дадим о себе знать и наверняка поможем вам в дальнейшем развитии Общества. Зедарк фактически не видел вас, его внимание было сосредоточено на Максиме и на мне, поэтому вам не о чем беспокоиться, даже если с нами что-нибудь случится и наша битва закончится поражением.
– Но если это случится? Он будет преследовать «Темный Ветер»?
– Вряд ли. Он – наемник, и у него есть четко поставленная задача. Его цель – мы. Вы лишь наживка, которую он использовал
– А вы?..
– Если бы у нас был Курмин, то наше поражение могло бы принести людям многие несчастья. Но теперь от нашего поражения не зависит ровным счетом ничего.
– Кроме ваших жизней, – пробурчал Филатов.
– Ровным счетом ничего! – значительно повторил Данилыч, – для нас это просто битва… А битва, как и жизнь, не зависит от побед или поражений. Мы – Воины, мы принимаем свою судьбу отрешенно, вверяя себя Силе, ведущей нас по жизни.
Все собравшиеся на веранде замолчали, каждый обдумывая ситуацию по-своему, каждый принимая для себя решение, которое будет диктовать их дальнейшие действия.
Оранжевый диск солнца завис над темно-голубой линией горизонта, будто не желая уходить за край Земли, пусть даже всего на несколько часов. Воздух был прозрачен и чист, и запахи от сада и луга, раскинувшегося зеленым ровным полем невдалеке, перемешались в нем, создавая сложный горьковатый аромат травы и цветов.
Филатов вдохнул в себя эту гамму запахов и облокотился на разогретый за день пыльный кузов «Мерседеса». Через несколько минут они должны будут уехать. А Максим и Данилыч останутся здесь, чтобы вести свою таинственную и непонятную, странную войну, которая началась еще много столетий назад и корни которой лежат далеко за гранью привычного миропонимания людей, даже не представляющих, насколько может быть многогранен мир, в котором они живут.
Остаться? Но Данилыч прав, он будет только обузой в этом потустороннем противостоянии, как бывает обузой женщина в уличной драке или растерянный и подавленный заложник во время ликвидации террористов. Да и на самом деле это не его битва. Дома, в Новосибирске, его ждут жена и трехлетний ребенок. Да и заморочек своих хватает. Он свою задачу выполнил: угрозы для вверенного ему «СИУСа» больше не существует. Филатов усмехнулся, да и шефу будет, наверное, приятно узнать, что Макс не имеет к этому ровным счетом никакого отношения. Вернее, имеет, но не в том качестве, в каком представлял его поначалу Воронцов.
«М-да, причудливо тасуется колода», – вспомнил Филатов выражение булгаковского персонажа и посмотрел на домик, еле видный в густых зарослях садовых кустов. Информационные мины, тайшины, зедарки, осознанные сновидения и параллельные пространства… Мог ли он предположить еще несколько дней назад, что обстоятельства подведут его вплотную к вещам, о которых раньше он читал разве что в фантастических романах. Оказывается, рядом с «нормальной», размеренной жизнью, наполненной привычными житейскими проблемами, могут разворачиваться такие события, поверить в которые просто невозможно, может быть, в силу их слишком явной непривычности, а может, в силу страха, который сковывает тело при одной лишь мысли о том, что все это действительно может оказаться реальностью.
Мимо пронесся, рыкая и поднимая столб дорожной пыли, мопед, несущий на себе молодого и деловитого деревенского пацана. Филатов посмотрел на часы и, отворив калитку, вошел в сад. Уже смеркалось, и нужно было выезжать, чтобы завести в Барнаул Всеволода и Анну, а потом сразу ехать в Новосибирск.
На веранде дома никого не было видно. Видимо, все находились во внутренней комнате, где стояли удобные плетеные кресла и мягкий старинный диван. Филатов шел по выложенной речными камешками дороге, по обе стороны от которой были разбиты шикарные клумбы, пестреющие розами всевозможных сортов. Он любовался этим дивным садом, в последний раз насыщая глаза удивительным творением искусного садовода. Было что-то невероятно торжественное и в то же время тоскливое в этом моменте: сумеречный сад на грани иного мира, который настало время покинуть.