Пустошь
Шрифт:
— Ладно, — хлопнув себя по ногам, я встала с кровати, — иду в центр, смотреть график выхода за Стены. Если нас там нет, я себя впишу вместо кого-то. В любом случае, будьте готовы к выходу на рассвете. Мне надо размять эти ноги.
Девочки кивнули и вышли из комнаты. Мы пересекли территорию и вошли в центр, где разошлись в разные стороны. Я поднялась к Майклу и вошла в пустой кабинет. На стене висел график, написанный маркером на большой доске. Конечно, моего имени не было, поэтому я стерла имя Кристофера и вписало свое. Осталось предупредить брата, что теперь
— Я поменяла нас в графике, — сказала я ему, наблюдая, как он перекладывает ленты патронов.
— Почему?
— Потому что я долго сидела без работы, мне надо выйти или я начну сходить с ума.
— Хорошо, — кивнул он, покосившись на меня странным взглядом. Я развернулась на пятках и вошла обратно в центр, направляясь в оружейную. Закончив чистку своего оружия, я зарядила каждый ствол, сунула коробки в запасными патронами в жилет и вышла наружу. Солнце начинало клониться к закату. Я забежала в столовую и поужинала, сидя в одиночестве за столом. Затем вернулась в комнату и завалилась спать, чтобы с первыми лучами солнца быть готовой убить любую тварь, которая встанет на моем пути.
Следующие три недели я бралась за любую возможность выхода за Стены. Зачищая периметр, мой мозг полностью отключался и сосредотачивался только на цели. Привитые твари осели в ближайших холмах и даже обзавелись гнездами. Мы методично зачищали одно гнездо за другим. Вот и сейчас, стреляя короткими очередями, я прикрывала Джессику, которая добежала до широкого отверстия и забросила гранату внутрь. Я едва успела засунув свою голову обратно за камень, как раздался грохот и груда камней взлетела в воздух.
— Вот это мне уже нравится, — со смехом сказала Джессика, плюхнувшись рядом с нами за камнем, — проще расхерачить все гнездо, чем отстреливать им лысые бошки.
Томми усмехнулся:
— В последние недели наш командир предпочитает личные контакты.
Я покосилась на него и буркнула:
— Вы слишком долго просиживали штаны, немного практики еще никому не повредило.
— Практика, Аврора, это одно. А то, что последние три недели делаешь ты- это резня, — возразила София.
Я вздохнула и оглядела местность. Пыль осела и стало видно, что обломки камней надежно похоронили сеть пещер, которые облюбовали привитые.
— Возвращаемся за стены, — скомандовала я и поднялась на ноги. Остальные стряхнули песок с формы и вскинули автоматы. Мы добрались до Стены и прошли через ворота.
— Завтра так же? — спросил Брайан. Он устало волочил ноги, темные круги залегли под глазами. Я по очереди обвела взглядом каждого, кто был в моем отряде. Команда выглядела уставшей и потрепанной. Им явно не помешает день хорошего сна.
— Завтра выходной, позже я найду вас, — бросила я и двинулась в сторону центра. За спиной послышались вздохи облегчения. В центре я скинула оружие и поднялась к Гектору.
— Моя команда завтра отдыхает, но я бы хотела пойти с кем-то, кто берет завтрашний патруль — с порога заявила я. Гектор оторвал голову от бумаг и уставился
— Сядь, — просил он отрывисто и отложил в сторону карандаш. Я села на стул и сложила руки на столе., -Детка, что происходит? Ты каждое утро уходишь за стену и возвращаешься вечером с головы до ног в крови и кишках.
— Не правда, — отрезала я, демонстративно покосившись на свою форму, — на мне нет ни капельки.
— Сегодня нет, — Гектор многозначительно приподнял брови, — и это скорее исключение из правил. Я должен спросить тебя как лидер этого города и как отец. Что с тобой происходит? Ты срываешься на каждого, кто встанет у тебя на пути, ежедневно ходишь за стену, убиваешь по сотне привитых за сутки.
Гектор подошел сел рядом. Я уставилась на свои сцепленные замком руки.
— Я делаю свою работу, и делаю ее хорошо, Гектор.
— К черту работу, Аврора. Ты явно страдаешь и я хочу знать причину.
Я вздохнула и потерла глаза пальцами.
— Я не знаю, что тебе сказать. Я чувствую подавленность, эмоциональную нестабильность, мне больно в груди, — я потерла грудную клетку, — И хуже всего то, что я совершенно не знаю, что мне делать.
Гектор смотрел на меня грустным взглядом.
— Это из-за Дэмиена?
Моя коленка дернулась при звуке его имени и с глухим стуком ударилась об стол. Я поморщилась и потерла место удара.
— Что ты имеешь в виду?
— Я видел, с каким взглядом ты вернулась от него. Сейчас ты напоминаешь раненое животное с загнанными глазами. Мне больно на это смотреть, Аврора. Я могу сказать только одно: ты сделала выбор, и сейчас жалеешь об этом.
— Я не жалею о своем выборе, папа, — покачала я головой.
— Жалеешь, детка, — грустно улыбнулся отец, — ты здесь, но твое сердце и душа не с нами. Я могу только отпустить тебя, если тебе это нужно.
— Ему это не нужно, папа, — я закрыла лицо ладонями и крепко зажмурила глаза, — я ему не нужна.
Гектор положил широкую ладонь мне на плечо и крепко стиснул.
— Ты не можешь быть в этом уверена, если не узнаешь наверняка. Ты спрашивала Дэмиена напрямую, без ваших женских уловок, хочет ли он быть с тобой?
— Нет, но он ясно дал понять, что не рассматривает такой вариант, как отношения и прочая чушь.
Гектор взъерошил свои волосы и провел ладонью по лицу.
— Не хотел тебе говорить, но Доминика настаивает, — Гектор приложил палец к губам и слегка постучал им, как бы раздумывая над своими словами. Я оторвала голову от ладоней и уставилась на него покрасневшими глазами.
— Может она и права, не знаю, — отец снова вздохнул и выпрямиться на стуле, — последние три недели, как ты вернулась с Третьего Центра, Дэмиен каждую ночь организовывает смертельные бои.
— Он их постоянно организовывает, в этом нет ничего удивительного, или Доминика не в курсе, чем занимается ее брат?
— В курсе, детка, но это не значит, что он организовывал их для себя.
— Что? — я вскинула голову, — ты хочешь сказать, что уже три недели он участвует в смертельных боях на ринге? Он совсем свихнулся?