Пустошь

Александер Джен

Я чувствую себя обманутой.

Остальные едва успели поесть. У нас еще пять минут на отдых, но я не могу усидеть на месте и отправляюсь вперед, когда они только начинают собирать вещи.

– Вертью, подожди! – окликает Деклан.

Я лишь быстрее переставляю ноги, не обращая внимания на боль в мышцах.

Деклан догоняет меня и берется за лямку моего рюкзака.

– Эй, ты почему… ты плачешь?

– Нет.

– Послушай, извини, что я тебе врал. Просто я…

– Не думай, что на тебе свет клином сошелся!

Я

смотрю в землю. Смотрю на ботинки Деклана. В слабых лучах солнца на них видны пятна засохшей крови. Я со вздохом расправляю плечи. Уэсли с Миа уже близко, и я даю себе слово, что буду держать себя в руках. Ради нее.

– Давай сменим тему, хорошо?

Деклан притягивает меня к себе, так что наши лица почти соприкасаются, и приоткрывает губы, как будто хочет сказать что-то… или сделать что-то… Даже не знаю, что бы я предпочла. Но тут Уэсли ударяет его по плечу.

– Ну, идем?

– Да, пора кончать, – отвечает ему Деклан, по-прежнему глядя на меня.

Глава двадцать первая

Следующий привал мы делаем на складе, который заметила в стороне от дороги Миа. Девушка она робкая, зато глаза у нее что надо. Пока остальные едят и выпивают две бутылки на троих – вода у нас кончается, а в логове людоедов удалось раздобыть всего с десяток бутылок, – я поднимаюсь на второй этаж, устраиваюсь в углу между штабелями ящиков и стеной и заглядываю в сознание к Оливии.

Она идет по крытому мосту из толстых стеклянных плит голубовато-зеленого цвета, в крышу которого вделаны лампы. Мост соединяет два небоскреба. В обе стороны течет плотный людской поток. На каждой второй плите светится реклама: лечебная и косметическая регенерация в кредит, одобренные «Лан корп» игры для пациентов любого возраста, отдых в подводном санатории, который предлагает все от массажных салонов до генетических спа-процедур. Однако Оливия видит только одно – худого парня с кудрявыми каштановыми волосами, идущего прямо нам навстречу. Лэндона. Его изумительные голубые глаза ловят ее взгляд. Поравнявшись с Оливией, Лэндон что-то вкладывает ей в руку, а в следующее мгновение растворяется в толпе.

Оливия входит в здание на другом берегу, проскальзывает в огромный зал и присаживается на корточки между блестящей белой платформой и столом. Она раскрывает ладонь – на ней лежит плоский черный прямоугольник размером с ноготь на большом пальце. Опустив этот миниатюрный чип в центр планшета, девушка кладет его на платформу. Над нами возникает голографическое изображение Лэндона. Парень улыбается, и я замечаю, что между передними зубами у него небольшая щель. Я не обратила на нее внимания, когда он сидел рядом с нами в саду на крыше. Оливия хочет прикоснуться к нему, однако ее рука проходит прямо сквозь проекцию.

«Допотопная техника, знаю. Но мне нужно было как-то передать тебе весточку. Очень тяжело находиться в одной провинции и не иметь возможности увидеться с тобой,

дотронуться до тебя, поговорить. Мне так не терпится увидеть тебя через неделю в обычном месте! Когда-нибудь, где-нибудь, как-нибудь мы обязательно встретимся в реале. Я люблю тебя, Лив».

Голограмма исчезает.

Дыхание у Оливии перехватывает, и она опирается на белую платформу.

– Лэндон… – рыдает она, закрывая лицо руками.

Если бы Оливия с Лэндоном виделись не в «Пустоши», а их встречи не превращались в притворный роман между Итаном и мной, мне стало бы ее жаль. Оливия наступает ногой на чип, и ее слезы затуманивают мне обзор.

Неловко исподтишка наблюдать за чужими страданиями. Я выхожу у нее из головы…

И оказываюсь лицом к лицу с Уэсли.

Я вскрикиваю и тут же затыкаю себе рот рукой.

– Что ты здесь делаешь? – Сердитым шепотом спрашиваю я.

Уэсли протягивает руку, и мне чудится, будто он хочет меня задушить. Но он только помогает мне подняться и пристально смотрит на меня. Оказывается, я ошибалась: глаза у него не темные, как у Деклана, а светло-серые, словно затянутое тучами небо.

– Дек попросил тебя разыскать. Он запустил на планшете симуляцию – хочет проверить, нет ли более быстрого способа выбраться из игры.

После недолгого молчания Уэсли спрашивает:

– Клавдия, с тобой все в порядке?

– Все нормально.

– Ты выкрикивала имя – Лэндон. Твердила его снова и снова. И ты плачешь.

Я хочу повторить, что со мной все нормально, но тут дотрагиваюсь до своей щеки – она действительно мокрая. Какое-то время я просто смотрю на Уэсли с открытым ртом и прижатыми к лицу руками. Потом смахиваю слезы и вытираю пальцы о край футболки.

– Дурной сон.

– Точно? Глаза у тебя были открыты, а лицо такое…

Уэсли сжимает пальцы в кулаки, словно силится выдавить из себя остаток фразы. Я дотрагиваюсь до его руки, и мы оба прерывисто переводим дыхание.

– Какое?

– Будто ты персонаж. Не человек, а именно персонаж.

Мне представляется собственное лицо, лишенное всяческого выражения и залитое слезами. Я стискиваю локоть Уэсли и принужденно смеюсь.

– Все хорошо. Честно.

Я даже не поднимаю на него взгляд, чтобы посмотреть, поверил он мне или нет, – я сама себе не верю. Спускаясь по лестнице вместе с Уэсли, я всей душой надеюсь, что он не станет рассказывать Деклану об увиденном.

Уэсли – не Итан. Я не могу им помыкать. Он не будет держать язык за зубами просто потому, что я так велела.

Мы входим в небольшое помещение, расположенное в глубине склада. До того как жителей штата эвакуировали, здесь, наверное, был кабинет: на столе лежат стопки пожелтевших от времени ломких бумаг и стоит компьютер, покрытый толстым слоем пыли. Я устраиваюсь между Миа и Уэсли. Деклан сидит напротив и ест. При виде меня он удивленно приподнимает бровь:

– Все в порядке, Вертью?