Пустошь
Шрифт:
– Майкл, сстой! Здесь что-то не так!
Майкл нажал на педаль тормоза, и машина стала замедляться. Анна вздрогнула и открыла глаза.
– Ммм, – сказала она сонно.
– В чем дело? – спросил Майкл.
– Тихо!
Хорек вышел из машины, прошел на несколько шагов вперед и остановился, вытянув руки в стороны и растопырив пальцы. Его голова склонилась набок, словно он к чему-то прислушивался. Майкл смотрел на него удивленно.
– Что он делает? – спросила Анна.
– Не знаю. Что-то почуял, наверное.
Хорек снова пошел вперед.
Минуты утекали одна за другой, и фигура на дороге становилась все меньше и меньше, пока не превратилась в маленькую точку. Анна перебралась на кресло рядом с Майклом. Оба напряженно ждали.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросила она. – Хоть что-нибудь?
Майкл покачал головой.
– Ничего. Абсолютно ничего.
– Я тоже. И это плохо. Думаю, мы подъехали к тому, что он называет язвой, но ни один колокольчик не звякнул, ни у тебя, ни у меня. Если бы не Хорек, мы бы попали в беду.
– Но ведь не попали. По крайней мере, пока.
– Да. Но без него нам не выжить. Это очевидно.
Майкл не ответил. Анна была права – они чужаки здесь. Слепые и глухие чужаки, и цена всем их предчувствиям – ноль. Если они не успеют вырастить себе такие же глаза и уши, как у Хорька, они погибли. Так или иначе.
А тот уже совсем скрылся из виду. Теперь оставалось только ждать.
Опустились сумерки, когда они решились, наконец, оставить машину. Прошло уже четыре часа, а Хорек все не возвращался.
– Что-то случилось, – сказал Майкл. – Его нет слишком долго.
– Что будем делать?
– Думаю, надо пойти за ним.
– Майкл, ты же знаешь, если он угодил в язву, нам ее не избежать и подавно.
– Это единственное, что мы можем сделать. Кроме того, он, может быть, ранен и нуждается в помощи. Я не хочу бросать его. Я никого не хочу здесь бросать!
– Это все слова. Если ты погибнешь, то уже ни о ком не сможешь позаботиться.
– Не погибну. Я буду осторожен.
– Темнеет, Майкл. В темноте опасно. Подожди хотя бы до утра.
Майкл раздраженно постучал ладонью по кузову «сабурбана». Звук при этом получился каким-то глухим, будто он постучал по бетонной стене.
– Ладно. Хорошо, – сказал он. – Ждем до утра. Как только взойдет солнце – выходим.
Глава 19
Линда проснулась от громкого звука. Она резко выпрямилась, так, что хрустнули позвонки.
– Извини, – сказал Гораций, убирая в карман носовой платок. – Когда приспичит чихнуть, тут уж ничего нельзя поделать.
В глаза било яркое солнце. Линда зажмурилась, и перед ее внутренним взором вновь развернулась вчерашняя гроза.
Огромное черное облако возникло у горизонта и стало
Линда поморщилась и открыла глаза.
– Сколько времени? – спросила она.
Гораций глянул на часы.
– Около восьми. Не волнуйся, пока все в порядке.
– Мне снилась какая-то чертовщина.
– Бывает. Но сны проходят.
– Хотела бы я, чтобы все это тоже оказалось сном.
Гораций хмыкнул, но ничего не ответил. Линда посмотрела назад.
Гомер спал, завернувшись в старое одеяло и чуть приоткрыв рот. Он сменился около десяти часов вечера и скоро снова должен был занять свое место за рулем «форда».
– Линда, ты не сварганишь какой-нибудь завтрак? – спросил Гораций. – Брюхо уже полчаса как поет.
Линда сделала ему пару сандвичей, а сама позавтракала хлопьями. Грузовик напористо пожирал милю за милей под тихое гудение мощного двигателя.
– Сколько мы уже едем? – спросила Линда.
– Почти сутки.
– Как ты думаешь, мы найдем их?
Гораций пожал плечами.
– Пока еще никому не удавалось найти пропавших в Пустоши.
«Пропавших» – это слово обожгло, как горячий ветер. В нем было что-то безнадежное, что-то окончательное. Линда упрямо не хотела думать о Майкле так. Он был ее единственной надеждой. Если с ним все в порядке, если они вдруг найдут его, это значит… Значит, что и Бена можно найти. Пусть не сейчас, но когда-нибудь. Никто не знает наверняка, что происходит в Пустоши.
– Странно, – сказал вдруг Гораций. – Я всю жизнь ездил по этой дороге и уверен, что знаю ее, как свои пять пальцев. Но с тех пор, как появилась эта штуковина, ничего здесь не узнаю. Иногда мне кажется, будто я вижу что-то знакомое, но стоит приглядеться, как все тут же рассыпается. Такое ощущение, что она никогда не бывает одинаковой. Как та китайская река.
– Нельзя войти дважды в одну реку, – сказала Линда.
– Точно. Именно так.
Линда задумчиво посмотрела в окно, заметив краем глаза промелькнувший мимо знак. Нельзя дважды войти в одну реку, нельзя проехать дважды по одной и той же дороге. Это шоссе, что ведет от Санта-Розита до Кубы, как река – течет от одного места до другого – всегда разная, всегда новая.
– А у вас есть какие-нибудь приметы, что-нибудь, чтобы ориентироваться в пути?
– Нет. Ничего такого. Надо просто ехать вперед по шоссе, никуда не сворачивая. Когда появится перекресток, повернуть направо. Вот и все.
– И этот перекресток всегда… ну, всегда такой, каким был?
– Скажу так – он всегда есть. Иногда он четырехсторонний, иногда Т-образный. Но он есть, и правый поворот тоже.
– А вы не боитесь, что однажды этого поворота не будет?
Гораций кивнул.