Пустошь
Шрифт:
— Ну и что?
— Это в том случае, если мы туда доедем. В противном случае мы можем сильно пожалеть, что не задержались в Санта Ана.
— Я уверена, что мы не заблудимся. Я чувствую!
— Я этого не исключаю.
— Да-да. Но ты в это не веришь!
— Верю-не верю — какая разница? Это не имеет значения.
Он ошибался, и это имело значение. Вера — не только инструмент, способный спасти тогда, когда уже нет никакой надежды. Она бывает коварна. Она способна создавать миражи, вроде тех оазисов, которые появляются над пустыней, и Анна попала в один из них. Мыслями она уже была в Кубе. Все страхи и сомнения остались позади, в пустоши. И она улыбалась с облегчением и радостью,
Майкл вырвал ее из сладкого сна и заставил увидеть, что ее радость — всего лишь мираж, такой же зыбкий, как рябь на воде, способный рассыпаться в любую секунду — ложная опора для испуганного разума. И она ненавидела его за это. Понимала, что он прав, что лучше не погружаться в пустую мечту, но все равно ненавидела.
Она нехотя отстегнула ремень безопасности.
— Хорошо, — сказал Майкл. — Давай осмотримся.
Население Санта Ана в 2007 году составляло 217 человек, о чем сообщала небольшая табличка, установленная при въезде. Собственно, это было даже не пуэбло, а небольшая деревушка, через которую проходила старая узкая дорога, ведущая на север в сторону Пондерозы и Лос-Аламоса. Санта Ану населяли индейцы племени хопи. Впрочем, на внешнем виде деревни это почти никак не отразилось. Сложенные из красного песчаника дома были похожи один на другой, как и во многих других местечках Нью Мексико, и все они казались нежилыми. Двери в некоторых были открыты, но никто не вышел, чтобы посмотреть на прибывших. Санта Ана растворялась в тишине, ни единый звук не нарушал ее молчание. Только тихий шепот ветра.
Майкл и Анна медленно шли по центральной улице, глядя на царящее вокруг запустение. На обочине и рядом с домами стояли машины. Старые, больше похожие на металлолом, ржавые пикапы, в основном «форды» и «датсуны», иногда попадались «тойоты». Вдоль некоторых фасадов были натянуты бельевые веревки, которые лениво колыхались на ветру, как струны сломанной гитары, пустые и серые. Больше в этой дыре не было ничего. Ни детских велосипедов или скейтбордов у дверей, ни стариков, расположившихся у магазина, ни одной бутылки или банки не валялось на узких улочках. Дома отбрасывали густые тени, неподвижные и уродливые. Санта Ана больше всего напоминала старый музейный экспонат, забытый за ненадобностью где-нибудь в самом темном и пыльном углу запасника, а еще она напоминала те маленькие американские города, которые в один прекрасный день пустели и превращались в призраков.
— Мне здесь не нравится, — сказала Анна. — С этим городом что-то не так.
Майкл покачал головой и ничего не ответил.
Перед одним из домов, длинным, приземистым, с широким выцветшим тентом, они остановились. На деревянной вывеске, подвешенной на двух тонких цепочках, было написано «Кафе У Дороги».
— То, что надо, — сказал Майкл. — Пошли.
Как и во всем городе, в кафе царила тишина. Солнечный свет с трудом проникал внутрь через узкие окна яркими клиньями, не способными полностью разогнать прохладный сумрак. Простые каменные стены и земляной пол делали помещение похожим на пещеру.
В зале стояло несколько круглых столов, но стульев не было. Не было их и у длинной узкой стойки бара. В затхлом воздухе ощущался слабый неприятный запах.
Майкл подошел к стойке и стал рассматривать большой старомодный кассовый аппарат. Его лоток был выдвинут, в нем лежали купюры и мелочь.
— Здесь баксов сто, не меньше!
Анна обошла стойку и направилась на кухню. Здесь неприятный запах ощущался гораздо острее. Она остановилась на пороге и заглянула внутрь.
В
Никаких следов человеческой деятельности. На плите и столах слева от нее ни единого пятнышка. По крайней мере, с того места, где стояла Анна, их не было видно. На столах вообще ничего не было, если не считать большой разделочной доски.
Анна подошла к холодильнику и открыла его.
Майкл услышал крик и подскочил, будто его ударили током. Тошнотворная слабость волной прокатилась по телу, заставив его задрожать. Кричала Анна. С трудом заставив себя двигаться, Майкл схватил одну из бутылок возле бара и бросился к ней.
Он уже почти добежал до двери, когда из нее вылетела Анна, чуть не сбив его с ног. Глаза ее были выпучены, руками она зажимала рот, что-то нечленораздельно мыча. Майкл успел схватить ее за локоть и прижал к себе. Анна попыталась вырваться, но он удержал ее.
— Что…?
Закончить Майкл не успел. Анна перегнулась ему через руку, и ее стошнило прямо на стойку.
— Черт возьми!
За первым приступом рвоты последовал второй. Каждый раз ее тело напрягалось, словно пружина, и она повисала у него на руке. После четвертого приступа она затихла и медленно выпрямилась. Глаза ее покраснели, изо рта шел ужасный запах.
— Прости, — сказала она и вытерла губы ребром ладони. — Там в холодильнике… Там такая…
Она снова вздрогнула и прижала руку к груди.
— Господи!
— Иди сюда.
Он отвел ее подальше от стойки и усадил на пол. Анна откинулась назад, прижавшись спиной к прохладной стене. Кивком поблагодарила его и провела рукой по лбу.
— Сиди здесь, я посмотрю.
Майкл осторожно направился к кухонной двери.
— Можешь оставить эту бутылку, — хрипло сказала Анна. — Оружие тебе не понадобится.
На кухне стояла такая вонь, что у Майкла заслезились глаза. Пытаясь понять, откуда она идет, он осмотрелся и увидел раскрытый холодильник. Электричества не было, поэтому внутри него царила полная темнота, и эта темнота пахла, как только что вскрытая могила.
Он достал из кармана платок и прикрыл им нос и рот. Предстояла очень грязная работа.
Анна немного пришла в себя, и теперь ей было стыдно. Она была интеллигентной девушкой, и то, что она сейчас проделала, показалось ей диким и донельзя отвратительным. Господи! Особенно на глазах у Майкла! Он был славным парнем и, возможно, между ними могла бы вспыхнуть симпатия. Не исключено, что он тоже думал о чем-то таком. Хотя, после того, как она столь элегантно блевала у него на руках, хорошие мысли могли покинуть его голову. Фу, черт, как мерзко! Лучше бы он ее не поймал. Тогда, возможно, она сумела бы добежать до улицы.
Анна с ненавистью посмотрела на зал. Что за отвратительное место! Что за пакостное место! Вся обстановка вызывала у нее чувство гадливости. Наверное от того, что изо рта у нее пахнет, как из коробки с протухшими яйцами… Она присмотрелась внимательнее. А, может быть, что-то еще. Una otra kosita.
Кафе было мрачным, но чистым и аккуратным, если не считать холодильника с протухшими продуктами. И все-таки, что-то было неправильно. Как и во всем городе, что-то было не так. Она медленно поднялась, на дрожащих ногах, то и дело сплевывая на пол, подошла к одному из столов и присела на краю. Что-то не так. Ее пальцы провели по поверхности. Она была идеально гладкой. Идеальной…