Пустой дом и другие рассказы

Блэквуд Алджернон

Тем не менее, когда он обернулся минуту спустя, полностью овладев своими чувствами, он, к своему огромному облегчению, увидел другое выражение; его тетя улыбалась, и хотя лицо было мертвенно-бледным, ужасная пелена поднялась, и нормальный вид возвращался.

– Что-нибудь не так? – это было все, что он мог придумать, чтобы сказать в данный момент. И ответ, исходящий от такой женщины, был красноречив.

– Мне холодно… и немного страшно, – прошептала она.

Он предложил закрыть окно, но она вцепилась в него и умоляла не отходить от нее ни на мгновение.

– Это наверху, я знаю, –

прошептала она со странным смешком, – но я никак не могу подняться наверх.

Но Шортхаус думал иначе, зная, что в действии заключается их лучшая надежда на самообладание.

Он взял фляжку с бренди и налил стакан чистого спирта, достаточно крепкого, чтобы помочь кому угодно в чем угодно. Она проглотила его с легкой дрожью. Его единственной мыслью сейчас было выбраться из дома до того, как ее крах станет неизбежным, но это нельзя было безопасно сделать, поджав хвост и убегая от врага. Бездействие больше было невозможно, с каждой минутой он все меньше владел собой, и отчаянные, агрессивные меры были необходимы без дальнейшего промедления. Более того, действие должно было быть предпринято по отношению к врагу. Кульминационный момент, если он необходим и неизбежен, нужно было бы встретить смело. Он мог бы сделать это сейчас, но через десять минут у него, возможно, не осталось бы сил действовать за себя, не говоря уже о том, чтобы действовать за обоих!

Наверху звуки тем временем становились все громче и ближе, время от времени сопровождаемые скрипом досок. Кто-то крадучись передвигался по комнате, то и дело неловко натыкаясь на мебель.

Подождав несколько мгновений, чтобы огромная доза спиртного произвела свой эффект, и зная, что в данных обстоятельствах это продлится недолго, Шортхаус затем спокойно поднялся на ноги, сказав решительным голосом:

– А теперь, тетя Джулия, мы поднимемся наверх и выясним, из-за чего весь этот шум. Ты тоже должна пойти. Это то, о чем мы договорились.

Он взял свою трость и пошел к шкафу за свечой. Рядом с ним, тяжело дыша, неуверенно поднялась обмякшая фигура, и он услышал, как голос очень слабо произнес что-то о том, что она "готова пойти". Мужество женщины поразило его; оно было намного больше, чем его собственное; и, когда они продвигались вперед, высоко держа капающую свечу, какая-то неуловимая сила исходила от этой дрожащей, бледнолицей пожилой женщины рядом с ним, которая была истинным источником его вдохновения. В ней было что-то действительно великое, что пристыдило его и дало ему поддержку, без которой он оказался бы гораздо менее достойным этого события.

Они пересекли темную лестничную площадку, избегая смотреть в глубокое черное пространство над перилами. Затем они начали подниматься по узкой лестнице навстречу звукам, которые с каждой минутой становились все громче и ближе. Примерно на полпути вверх по лестнице тетя Джулия споткнулась, и Шортхаус повернулся, чтобы поймать ее за руку, и как раз в этот момент в коридоре для прислуги наверху раздался ужасающий грохот. За этим немедленно последовал пронзительный, полный агонии крик, который был криком ужаса и мольбой о помощи, слившимися воедино.

Прежде чем они успели отойти в сторону или спуститься хотя бы на одну ступеньку, кто-то промчался по коридору наверху,

ужасно спотыкаясь, бешено мчась на полной скорости, перепрыгивая через три ступеньки за раз, вниз по той самой лестнице, где они стояли. Шаги были легкими и неуверенными, но прямо за ними послышалась тяжелая поступь другого человека, и лестница, казалось, задрожала.

Шортхаус и его спутница едва успели прижаться к стене, когда на них обрушился топот летящих шагов, и два человека, с минимально возможным интервалом между ними, промчались мимо на полной скорости. Это был идеальный вихрь звуков, ворвавшийся в полуночную тишину пустого здания.

Два бегуна, преследователь и преследуемая, прошли прямо сквозь них там, где они стояли, и уже с глухим стуком доски внизу приняли сначала одну, затем другого. И все же они не видели абсолютно ничего – ни руки, ни предплечья, ни лица, ни даже клочка развевающейся одежды.

Наступила секундная пауза. Затем первый, более легкий из двух, очевидно преследуемый, неуверенными шагами вбежал в маленькую комнату, которую только что покинули Шортхаус и его тетя. За ним последовал тот, что потяжелее. Послышались звуки возни, задыхания и сдавленных криков, а затем на лестничной площадке послышались тяжелые шаги одного человека.

На полминуты воцарилась мертвая тишина, а затем в воздухе послышался свистящий звук. За этим последовал глухой, грохочущий удар в глубине дома внизу – по каменному полу холла.

После этого воцарилась полная тишина. Ничто не двигалось. Пламя свечи было ровным. Все это время оно не колыхнулось, и воздух не был потревожен никаким движением вообще. Парализованная ужасом, тетя Джулия, не дожидаясь своего спутника, начала на ощупь спускаться по лестнице; она тихо плакала про себя, и когда Шортхаус обнял ее и почти понес, он почувствовал, что она дрожит как осиновый лист. Он вошел в маленькую комнату, поднял с пола плащ, и, взявшись за руки, очень медленно, не говоря ни слова и ни разу не оглянувшись, они спустились на три пролета в холл.

В холле они ничего не видели, но весь путь вниз по лестнице они чувствовали, что кто-то следует за ними; шаг за шагом; когда они шли быстрее, ЭТО оставалось позади, а когда они шли медленнее, ЭТО догоняло их. Но ни разу они не оглянулись, чтобы посмотреть; и при каждом повороте лестницы они опускали глаза, опасаясь следующего ужаса, который они могли увидеть на лестнице наверху.

Дрожащими руками Шортхаус открыл входную дверь, и они вышли на лунный свет и глубоко вдохнули прохладный ночной воздух, дующий с моря.

Остров с привидениями

Следующие события произошли на маленьком изолированном острове на большом канадском озере, к прохладным водам которого жители Монреаля и Торонто бегут отдыхать в жаркие месяцы. Остается только сожалеть, что события, представляющие такой особый интерес для подлинного исследователя психических явлений, должны быть полностью неподтвержденными. Однако, к сожалению, так оно и есть.

Наша собственная группа из почти двадцати человек в тот же день вернулась в Монреаль, и меня оставили в одиночестве еще на неделю или две, чтобы выполнить некоторые важные "чтения" по праву, которыми я по глупости пренебрег летом.