Пустой дом
Шрифт:
Кара даже не открыла заранее припасенный комикс. Он так и лежал у нее на коленях, а она неотрывно смотрела в окно, притиснувшись выпуклым лбом к стеклу, внимательно глядя сквозь очки, чтобы ничего не пропустить.
В половине первого они отправились на ланч, и это было еще одно приключение: пробираться по коридорам, торопливо перепрыгивать через сочленения между вагонами, пока они не разошлись в разные стороны. Вагон-ресторан показался им волшебной страной: там стояли столики с маленькими лампочками, а любезный официант как взрослым протянул
— Что закажет мадам? — спросил он, и у Кары порозовели щеки, а с губ сорвался смущенный смешок, когда она поняла, что официант обращается к ней. Вирджинии пришлось помочь ей с выбором — томатный суп и жареная рыба, — а потом участвовать в решении глобальной проблемы, какое мороженое, белое или розовое, заказать на десерт.
Глядя на их лица, Вирджиния думала: для них сейчас все ново и восхитительно, поэтому и я чувствую то же самое. Даже самые банальные, обыденные вещи будут теперь казаться мне особенными, потому что я стану смотреть на них глазами Кары. А если Николас задаст мне вопрос, на который я не знаю ответа, мне придется поискать его в энциклопедии; я должна буду стать более знающей, эрудированной, научиться поддерживать остроумную беседу.
Мысль показалась ей забавной. Она внезапно рассмеялась, Кара подняла на нее глаза и засмеялась вслед за матерью, не понимая, в чем причина, но радуясь оттого, что они смеются вместе.
— Когда ты впервые ездила на поезде в Корнуолл? — спросила Кара.
— Когда мне было семнадцать. Десять лет назад.
— А в детстве, когда была как я, ты туда не ездила?
— Нет. Меня отправляли к тете, в Сассекс.
Был полдень, и они сидели в купе вдвоем. Николас, памятуя о приключениях по дороге в вагон-ресторан, предпочел остаться в коридоре, где стоял, раскачиваясь вместе с вагоном и пытаясь удержаться на широко расставленных ногах.
— Расскажи мне.
— Про Сассекс?
— Нет. Про то, как ездила в Корнуолл.
— Ну, мы просто собрались и поехали. Вместе с мамой, погостить у Элис и Тома Лингардов. Я только что окончила школу, и вот Элис прислала письмо, в котором приглашала нас к ним, а мама решила, что будет очень кстати съездить отдохнуть.
— Это были летние каникулы?
— Нет, весенние. На Пасху. Нарциссы уже пробивались из земли, а на железнодорожных насыпях вовсю цвели примулы.
— Было тепло?
— Не очень. Но солнечно, и уж, конечно, теплее, чем в Шотландии. В Шотландии у нас никогда не бывает настоящей весны, правда? Сегодня еще зима, а завтра глядь, на деревьях распустились листья и наступило лето. По крайней мере, мне всегда так казалось. В Корнуолле весна тянется гораздо дольше… Вот почему у них растет столько красивых цветов, которые отправляют на продажу в Ковент-Гарден.
— Ты купалась?
— Нет. Море было ледяное.
— А в бассейне у тети Элис?
— Тогда у нее еще не было бассейна.
— А мы будем купаться в бассейне тети Элис?
— Конечно.
— А в море?
— Да, найдем красивый
— Но я… я не очень хорошо плаваю.
— В морской воде плавать гораздо проще, чем в обычной. Она соленая и в ней легче удержаться на плаву.
— А волны? Они же брызгают в лицо!
— Бывает. Но это очень весело.
Кара обдумала ее слова. Ей не нравилось, когда ей брызгали в лицо. Без очков все вокруг становилось смазанным, а в очках купаться было нельзя.
— Чем еще ты занималась?
— Ну, мы повсюду разъезжали на машине, ходили по магазинам. В хорошую погоду сидели в саду, Элис приглашала друзей на чай и разных знакомых на обед. Иногда я ходила на прогулки. Там много красивых мест. Можно подняться по холму за домом, можно спуститься в Порткеррис. Улочки там очень крутые и узкие — настолько, что по ним еле-еле можно проехать на машине. Там жило множество бродячих котов, а в гавани были пришвартованы рыбацкие лодки и старики сидели на набережной, греясь на солнышке. В прилив темно-синяя вода поднимала лодки, а в отлив отступала, обнажая золотой песок, и они лежали на нем, накренившись набок.
— И не падали?
— Вроде бы, нет.
— Почему?
— Понятия не имею, — ответила Вирджиния.
То был особенный день, ветреный и солнечный, какие порой выдаются в апреле. Наступал прилив — Вирджиния помнила его солоноватый запах, смешанный с дразнящими ароматами смолы и свежей краски.
У причалов вода тихонько колыхалась, гладкая словно стекло, прозрачная и очень глубокая. За волноломом по океану бежали белые барашки, а на другом краю бухты пенились волны, разбиваясь о скалы у подножия маяка, и клочья белоснежной пены взлетали вверх чуть ли не до его крыши.
После пикника в Лэнион прошла уже неделя, и вот Вирджиния снова оказалась предоставлена сама себе. Элис поехала в Пензанс на заседание какого-то комитета, Том Лингард был в Плимуте, миссис Джилкс, кухарка, взяла выходной и, водрузив на голову внушительных размеров шляпу, отбыла проведать жену своего кузена, а миссис Парсонс отправилась с еженедельным визитом к парикмахеру.
— Тебе придется самой себя развлекать, — сказала она Вирджинии за ланчем.
— Я найду чем заняться.
— Что ты собираешься делать?
— Не знаю. Что-нибудь.
Сидя одна в пустом доме и предвкушая свободные часы, которые ей предстояло чем-то заполнить, Вирджиния перебирала открывавшиеся возможности. День был слишком хорош, чтобы терять время понапрасну, так что она вышла из дома и пешком двинулась вперед. Ноги сами привели ее к узкой тропинке, ведущей к скалам и дальше, мимо них, вниз, на белоснежную полоску пляжа. Летом там устанавливали разноцветные навесы и лотки с мороженым, пляж заполняли отдыхающие с пляжными мячами и зонтиками от солнца, но в апреле для них было слишком рано и песок лежал чистый, промытый зимними штормами, а цепочка ее следов, ровная и четкая, напоминала строчку швейной машинки.