Пустой Трон

Корнуэлл Бернард

– Часть монастыря выгорела дотла после её смерти, - пояснил он.
– Из-за искр, попавших на соломенную крышу.

– Эта солома слишком мокрая, - ответил я, кивая в сторону дома.

– Не сомневаюсь, - священник смотрел на искры, оседающие на соломе.
– Некоторые говорят, что пожар был местью дьявола, - он остановился, чтобы перекреститься, - потому что леди Эльсвит была столь благочестивой и спаслась от его когтей.

– Мой отец всегда рассказывал, что она была мстительной сукой, - рискнул заметить я.

Отец Фраомар нахмурился, потом расслабился, криво ухмыльнувшись.

– Упокой Господь ее душу. Слышал, женщина она была не из приятных.

–

А какая из них приятная?
– вмешался Ситрик.

– Леди Этельфлед не захочет так поступать, - мягко вымолвил Фраомар.

Я слегка замялся, так как разговор теперь затрагивал опасные темы.

– Не захочет чего?
– наконец спросил я.

– Отправиться в монастырь.

– А разве так и должно случиться?

– Ну а как еще?
– холодно удивился Фраомар.
– Ее муж умирает, она вдова, вдова с землями и влиянием. Никто не захочет вновь на ней жениться. Ее новый муж может обрести слишком большую власть. Кроме того...
– его голос замер.

– Кроме того?
– тихо спросил Ситрик.

– Лорд Этельред составил завещание, храни его Господь.

– И завещание, - медленно произнес я, - гласит, что его жена должна уйти в монастырь?

– А что ей еще остается делать?
– удивился Фраомар.
– Таков обычай.

– Не могу себе представить ее монахиней, - сказал я.

– О, она святая. Праведная женщина, - истово провозгласил Фраомар, но затем вспомнил, что она грешила.
– Конечно, она не идеальна, - продолжил он, - но у всех нас есть недостатки, не так ли? Все мы грешили.

– А ее дочь?
– спросил я.
– Эльфвинн?

– Ах, глупая девчонка, - без колебаний отозвался Фраомар.

– Но если кто-то женится на ней...
– предположил я, но меня прервали.

– Она лишь женщина! Она не может наследовать власть своего отца!
– отца Фраомара позабавила подобная идея.
– Нет, лучшим выходом для Эльфвинн будет выйти замуж за пределами страны. Выйти замуж где-то далеко отсюда. Может, за франкийского лорда? Либо так, либо разделить участь матери в монастыре.

Беседа стала опасной, потому что никто не был уверен в том, что случится после смерти Этельреда, а его кончина была уже не за горами. В Мерсии не было короля, но Этельред, лорд Мерсийский, обладал почти той же властью. Ему отчаянно хотелось самому назваться королем, но он зависел от западных саксов, помогавших оберегать границы Мерсии, а западным саксам король в Мерсии был не нужен, они охотнее поставили бы там править собственного. Но всё же, хотя Мерсия и Уэссекс являлись союзниками, особой симпатии друг к другу они не испытывали. У мерсийцев было славное прошлое, а теперь они превратились в зависимое государство, и если Эдуард Уэссекский решится провозгласить себя королем Мерсии, это могло бы вызвать волнения. Никто не знал, что произойдет, как и не знал, кого поддерживать. Стоит ли присягнуть на верность Уэссексу? Или одному из мерсийских олдерменов?

– Какая жалость, что лорд Этельред не оставил наследника, - сказал отец Фраомар.

– Законного наследника, - возразил я, и, к моему удивлению, священник рассмеялся.

– Не оставил законного наследника, - перекрестившись, согласился он.
– Но Господь дарует его нам, - благочестиво добавил он.

На следующий день небо затянуло густыми черными облаками, тянувшимися от холмов Уэльса. Ближе к полудню пошел дождь, и не переставал, пока мы медленно продвигались на юг. Дорогу, которой мы следовали, построили римляне, и каждую ночь мы проводили в развалинах римских крепостей. Мародеры-валлийцы не появлялись,

а битва при Теотанхиле обезопасила нас от нападения датчан так глубоко в южных землях.

Дождь и пленники замедляли наше путешествие, но наконец-то мы достигли Глевекестра, столицы Мерсии. Мы прибыли туда за два дня до начала праздника Святого Кутберта, хотя пока мы не вошли в город, я не мог понять, почему Этельфлед считала этот день столь знаменательным. Отец Фраомар поскакал вперед, чтобы предупредить о нашем прибытии, нас приветствовали звоном колоколов, и у арки ворот поджидала небольшая толпа. Я развернул свои знамена - мой флаг с головой волка, знамя Святого Освальда, флаг Этельреда с белым конем и знамя Этельфлед с гусем. Знамя Хаки нес Годрик, мой слуга, волоча его по мокрой дороге. Возглавляла нашу процессию повозка с добычей, за ней шли захваченные дети, потом Хаки, привязанный к хвосту лошади Годрика. Вторая повозка ехала позади колонны, а мои всадники - по бокам. Жалкое зрелище. После Теотанхила мы провезли по городу более двадцати повозок с добычей вместе с пленниками, захваченными лошадьми и дюжиной вражеских знамен, но даже моя небольшая процессия давала жителям Глевекестра повод к празднованию, и нас провожали торжественными криками от северных ворот до входа во дворец Этельреда. Пара священников забросала Хаки лошадиным навозом, толпа присоединилась к забаве, а мальчишки бежали за Хаки, насмехаясь над ним.

И там, у дверей Этельреда, нас ожидал Эрдвульф, начальник стражи Этельреда и брат Эдит, той женщины, что спала с лордом Этельредом. Эрдвульф был умен, красив, амбициозен и обладал властью. Именно он повел войска Этельреда против валлийцев и нанес им внушительный урон, люди говорили, что он храбро сражался и у Теотанхила.

– Его власть, - сказал мне отец, - таится между ног его сестры, но не стоит его недооценивать. Он опасен.

Опасный Эрдвульф был в до блеска начищенной кольчуге и темно-синем плаще, подбитом мехом выдры. Головного убора он не носил, и его темные волосы были намазаны маслом, зачесаны назад и перевязаны коричневой лентой. Его меч, тяжелый клинок, лежал в ножнах из мягкой кожи с позолотой. По бокам от него стояли два священника и с полдюжины воинов, все они носили на одежде символ Этельреда - белого коня. Увидев нас, Эрдвульф улыбнулся. Я заметил, как его взгляд скользнул по знамени Этельфлед, пока он медленно направлялся к нам.

– На рынок собрался, лорд Утред?
– спросил он меня.

– Рабы, кольчуги, мечи, копья, топоры, - ответил я, - не желаешь купить?

– А его?
– он ткнул пальцем в Хаки.

Я повернулся в седле.

– Хаки - предводитель норманнов, решивший поживиться за счет Мерсии.

– Его тоже продаешь?

– Вешаю его, - ответил я, - медленно. Моя госпожа желает, чтобы мы повесили его прямо здесь.

– Твоя госпожа?

– И твоя тоже, - ответил я, зная, что этим ему насолю, - леди Этельфлед.

Если ему это и не понравилось, он это скрыл и снова улыбнулся.

– Она явно была занята, - легко признал он, - намеревается ли она тоже прибыть сюда?

Я покачал головой.

– У нее дела на севере.

– А я подумал, что она прибудет на витан, который состоится через два дня, - язвительно сказал он.

– Витан?

– Тебя это не касается, - продолжил он едко, - тебя не приглашали.

Но витан, как я помнил, должен был состояться в день Святого Кутберта, вот почему Этельфлед хотела, чтобы мы прибыли до того, как самые влиятельные люди Мерсии встретятся на совете. Она напоминала им, что именно она победила врагов.