Пустой
Шрифт:
Взросление – этап неизбежный, почетный и предстоит пройти каждому мальчику. Но мне как человеку зрелому и ленивому и когда-то начавшему самостоятельно зарабатывать кусок хлеба хотелось отсрочить этот счастливый момент, на как можно дальнее расстояние.
Ни к чему демонстрировать всем и каждому улучшения в организме. Хотя скрывать это бесконечно тоже не получится, но тем не менее я решил сбавить свою прыть. Придвигался медленно, прихрамывая сразу на обе ноги. И вообще, старался не мелькать лишний раз ни у кого перед глазами.
Нет худа без добра! В
Больше этой гадости мне надо! Еще больше! Впрочем, почему гадости? Я начал даже находить со временем этот вкус и аромат просто необычным и весьма пикантным.
Через некоторое время нашел общий язык с поварихами. Ну как общий язык? На меня как существо убого ковыляющее, абсолютно никчемное и жалкое просто перестали смотреть с опаской и воспринимать как малейшую угрозу и начали без опаски поворачиваться ко мне спиной. Иногда они даже здоровались.
Перемены к лучшему в своем здоровье замечал только я. Пока только я.
Иногда мне удавалось стырить с продуктового склада банку с тушенкой или другой деликатес. Несмотря на то, что метаболизм у всех обитателей Стикса был повышенный и есть хотелось все время я использовал краденное для товарно – денежных отношений.
Просто обрастал преступными связями. С не в меру разговорчивым охранником проворачивал мерзкие преступные сделки. Менял тыренные со склада консервы на безбожно разбодяженный им живчик. С паршивой овцы хоть шерсти клок!
Решил задний двор столовки, а именно бетонный пандус, куда в другой жизни подъезжали автомобили для разгрузки превратить в личный спорт зал. Подвесил на тросик к потолочной балке, что мне стоило неимоверных трудов, полутораметровое бревно. Обмотал его совдеповским тонким шерстяным одеялом, утащенным кем-то с дачного домика, и стал наносить по нему «страшные» по своей силе удары паралитика.
Вся эта физподготовка производилась мной после ужина, когда столовая уже была закрыта на ключ. Коррумпированный мною охранник приносил мне полуторалитровую баклажку с водой, пахнущей живчиком, и я вступал в смертный и неравный бой с бревном. Лупил по нему пока не подгибались ноги, и я не падал от усталости. Полторажка целебного напитка уходила на оздоровление вся целиком.
В казарму я стал приходить затемно и не с кем не разговаривая, что меня устраивало, падал на удобный как зубная боль матрасик и засыпал мгновенно.
Впрочем, раз в несколько дней, да при любом удобном случае, я проставлялся Бугру. Ставил молча на стол в казарме перед ним банку с чем ни будь съестным. Вряд ли он испытывал нужду в пище, просто это были мои подношения в знак благодарности за относительно безбедную жизнь. Я полностью осознавал, что я по крайней мере временно, бесполезен для стаба. Последние десять лет
Бугор, ни разу не сказал мне спасибо за подарок, ни кивнул головой или как ни будь по-другому выразил свои чувства к подношению. Видимо, он воспринимал все это как должное. Всегда приятно, когда тебя ценят и уважают. И он был не лишен тщеславия, пусть и в такой примитивной форме.
Работа на кухне и тренировки в рукопашном бое с бревном занимали все мое время. Уходи из казармы я первым, когда все еще спали и приходил, когда все уже спали. За полтора месяца моего пребывания в стабе с обитателями казармы я практически не общался. Хотя старался у болтливого охранника, и поварих выяснить всю информацию про каждого жителя стаба.
Охранник, если честно меня иногда меня просто бесил. На прямо поставленный вопрос, начинал отвечать пространно или вообще на другую тему разговор вел. Я серьезно был уверен, что он и в той и этой жизни болел биполярочкой. Наверное, поэтому его с собой в город не брали, а поставили бездельничать на кухне. От кого тут и что охранять? При малейшей жалобе на необходительное обращение с женским персоналом в кухне, Карел, решал вопрос с плохим воспитанием кардинально. Даже пригорелое и пересоленое было всегда вкусным. А тут персональный охранник в кухне?!
Трындел охранник все время и без перерыва. Со временем, я начал относится к нему как к радиоприемнику, висящему на стене, создает звуковой фон, и не раздражает, если не вникать в смысл. А смысла то и не было. Может из-за его убогости, Бугор ему и нашел занятие? Я почти уверился в этом, как какая-то повариха проговорилась, что он приходится дальним родственником смотрящему по казарме. Вроде как двоюродный брат.
От оно что… Это выходит наш Бугор порадел для родного человечка. Двух убогих из жалости списал на кухню. На мои наводящие вопросы о родственнике в казарме, тот, шарахнулся от меня и не подходил ко мне целый день. Он даже замолчал на пол дня, что для него было практически невозможным. Впрочем, именно этим испугом и не желании продолжить начатый разговор он меня и убедил в моей правоте.
От него я узнал, что Карел в Стиксе живет уже года с три. По местным меркам, очень долго. Попал в Улей из соседнего города. Кем он там был в другой жизни, неизвестно.Благодаря своим лидерским качествам, возглавил стаб и продолжил дело предшественника. Все его конкуренты в процессе вылазок за продуктами в город, случайно погибали. Предшественник тоже как-то не хорошо скончался.
Окружил себя людьми, главными качествами которых считалась личная преданность. Для них и гарем и хорошее питание, и прочие радости жизни. Мужиков в казарме не мордовал, не гнобил, но и держал в кулаке. Кто проявлял себя либо незаурядными личными качествами характера, умом, либо дарами Улья, тех приближал к себе.