Пустячок, а приятно
Шрифт:
— Развяжи! — снова коротко и глухо повторила я.
— Извини, не можем! — со злым смешком сказал главный бандит. — Разговор предстоит очень серьезный, можно даже сказать, интеллектуальный, а тебя все время руками да ногами махать тянет. Так не годится в приличном обществе себя вести!
Он снова расхохотался, видимо, очень довольный своим остроумием, а меня охватила жуткая досада: ну что же я как дура попала в руки бандитов! Не могла в «глазок» глянуть или хотя бы спросить «кто там?», прежде чем дверь распахивать?
— Ладно, хватит веселья! — сам
Я пристально смотрела, как прыгает дуло пистолета перед самым моим носом, и со злостью думала, что только пусть попробует этот тип ударить меня вот сейчас, когда я связана. Ни слова им не скажу, и пусть хоть режут меня живьем на куски. Впрочем, решила я, если он и дальше собирается так орать, я тоже ничего не скажу.
— Ну, чего молчишь? — немного менее самоуверенно спросил главный бандит. — Думаешь время протянуть, да? Думаешь, кто-то из твоих ментов придет тебе на выручку?
— Развяжи! — коротко приказала я. — Развяжи, и тогда будет у нас с тобой разговор.
— Ах ты, маленькая сучка… — Бандит хоть и продолжал ругаться, то заметно потерял уверенность. Видно было, что он колеблется. — Ладно, хрен с тобой, — сказал он наконец. — Развяжите ее. Только смотри, у меня ствол.
Двое бандитов приблизились ко мне, распустили узлы на веревке, после чего с опаской отошли в сторону. Главный держал свой пистолет на изготовку.
Я с наслаждением потерла уже затекшие от узлов веревки части тела, потом вытащила из смятой пачки сигарету и подивилась: зажигалка, лежавшая в одном кармане с пачкой, оказалась не сломанной. Я спокойно закурила. Не спеша выпустила изо рта облачко сизого табачного дыма.
— Ну, давай, не тяни, — проговорил главный бандит, глядя на меня со злобой. — Рассказывай, о чем ты говорила с Ольховским вчера вечером.
— О любви, — небрежно ответила я, усмехнувшись.
— Ты не дури! — вскинулся главный бандит и снова замахал пистолетом перед самым моим носом. — Думаешь, мы совсем олухи, да? Объясняй, почему после вчерашней вечеринки ты поехала вместе с ним?
— Не я с ним, а он со мной поехал, — невозмутимо поправила я. — Машина-то была моя, и за рулем сидела тоже я.
— Да? — недоверчиво переспросил бандит. — А о чем вы битый час трепались, перед тем как поехать?
Однако! Этот доморощенный гангстер знает даже такую незначительную деталь. Очень интересно! Я бы сказала, криминальные элементы нашего общества временами оказываются неплохо информированными.
— Ты что, следил за нами, что ли? — спросила я насмешливо.
Бандит заскрежетал зубами.
— Следил или нет, не твое дело! — зло сказал он. — Хочешь жить, отвечай! О чем вы говорили?
— Не помню, — небрежно сказала я. — Я была пьяная вдрызг. И этот час попросту приходила в себя на свежем воздухе, прежде чем сесть за руль.
— А почему его за руль не посадила?
— Чтобы он угробил мою «девятку»? — Я пожала плечами. — Нет уж, спасибо! В тот вечер Ольховский был не
Бандит некоторое время смотрел на меня озадаченно, соображая, какой задать следующий вопрос.
— Он тебе никаких предложений не делал? — спросил наконец он.
— Интим? Нет, ему было не до того. Его дома ждали жена и дети…
— Хватит дурить! — вспылил бандит. — Ты думаешь, мы не знаем, кто ты такая?
— Если знаешь, зачем спрашиваешь?
Главный бандит заскрежетал зубами.
— Слушай, я тебя в последний раз конкретно спрашиваю: вчера вечером Ольховский предлагал тебе работать на него или нет? Ну же! Отвечай!
А собственно, что удивительного? К этому вопросу шел весь разговор. И какая же я балда, что вместо того, чтобы, пока есть время, придумать хороший ответ на него, выпендривалась и изображала из себя бесстрашную бабу! Хотя, с другой стороны, теперь, когда Ольховский мертв, что я теряла от того, что сознаюсь в этом?
— Может, и предлагал, — сказала я. — Дальше что?
— Ага, вот так, — главный бандит не скрывал своего удовлетворения. — Ну, не сиди как дура! Давай рассказывай дальше! — снова прикрикнул он. — Конкретно о чем он тебя попросил?
— Он меня попросил последить за своей женой, — невинно проговорила я. — С некоторых пор у него возникли подозрения, что она изменяет ему с его шефом, Николаем Пантелеймоновичем.
— Бортниковым? — спросил главный бандит. Он так удивился, что даже в растерянности опустил пистолет. Ничего не стоило бы в тот момент выбить ствол из его руки, взять на мушку всю компанию, а затем сдать ее Кире. Но я решила, что поступать так преждевременно. Да, лихая троица ворвалась в мой дом, они меня скрутили и привязали к стулу, но этого маловато будет для ареста шайки. К тому же, прежде чем ее арестовывать, мне бы хотелось вытянуть из своих «гостей» побольше информации.
— А вы что, хорошо знакомы?
— Так! — Главный бандит снова взял себя в руки. — Или ты кончаешь блефовать и рассказываешь нам все как есть, или мы кончаем тебя. Поняла?
Блефовать… Слово резануло мне слух. Блефовать! Уж не о блефе ли этого бандита предупреждали меня кости?
— Ты кончаешь меня? — насмешливо переспросила я. — Не из этого ли пистолета? Вам мало того, что он засветился на убийстве Ольховского…
Бандит вздрогнул и посмотрел на меня пристально.
— Бабу кончать надо, — сказал один из молчавших до сих пор «гостей». — Она все знает.
— Заткнись, дурак! — Казалось, главный бандит даже позеленел от ярости. — Кто тебя просил вякать? Еще раз скажешь слово, и я тебя самого кончу, умник. Ты понял?
Затем, оставив в покое своего подручного, главный бандит начал нервно расхаживать с пистолетом в руке по комнате.
— Все, что нам нужно знать от тебя, — заговорил он наконец решительно, — это где находится чемодан. Отвечай! Ольховский тебе его отдал на сохранение?
Когда блефуешь, труднее всего решить, кем именно прикинуться — полной дурой или всезнайкой. Оба варианта имеют свои положительные и отрицательные стороны.