Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 6 (с иллюстрациями)
Шрифт:
Девушка начинает гладить ладони Моги-сан и вновь раскрывает рот.
– Я их сломаю.
– Э?
Ее слова совершенно не вписываются в ситуацию; понятия не имею, о чем она.
– Я сейчас сломаю ей пальцы. Ну, этой девушке. Прости.
Моги-сан распахивает глаза и смотрит на свою похитительницу снизу вверх.
Захваченный врасплох, я задаю тривиальный вопрос, чисто чтобы купить время:
– П-почему ты хочешь это сделать?
– Мм… потому что мне [приказали]. Дайя-сама.
– Секундочку! –
– К чему хорошему? Я же уже сказала, это [приказ].
– Я не об этом спрашиваю! Зачем это лично тебе? Дайя Оминехочет потребовать что-то от Кадзуки Хосино, так ведь?!
– А, ну да. Конечно! Мне было велено заставить Кадзуки Хосино отправиться в какой-то «Кинотеатр гибели желаний»! – отвечает девушка, точно ей наплевать, какова ее цель на самом деле.
Будучи фанатичной сторонницей Дайи, она, судя по всему, даже не задумывается ни о способах достижения, ни о глобальной цели того, что он велит ей делать. Она просто слепо исполняет [приказы], ее «чувство приоритета» равно нулю.
– Неужели ты ничего не чувствуешь, когда смотришь на Касуми? Как ты можешь оставаться такой спокойной? – укоряет Харуаки, явно колеблясь под тяжестью ее заявлений.
Услышав его слова, девушка нависает над Моги-сан и опускает голову под углом 90 градусов; теперь она смотрит Моги-сан в лицо «вверх ногами». Моги-сан, увидев внезапно возникшее перед ней лицо своей похитительницы, тихо вскрикивает.
– Мне ее жалко, – соглашается девушка, чем изрядно нас удивляет. – Но меня должно быть еще жальче.
– Ч-что?!
Девушка поднимает голову и шепотом произносит:
– У меня СПИД, вы знаете? Так что совсем скоро я умру. Мм, меня так жалко, – впрочем, ее тон остается равнодушным. – Ну? И ее тоже жалко, да, и что с того?
Ничто не имеет значения. Для этой девушки то, что Моги-сан ей «жалко», – просто еще одна вещь, которая не имеет значения.
Единственное исключение – ее вера в Дайю.
Она сумасшедшая.
Перед лицом такого безумия Харуаки в полной растерянности.
Я уверен, с этой девушки станется переломать Моги-сан все пальцы один за другим – она сделает это и глазом не моргнет. Ничего не чувствуя, ни о чем не думая.
Я смотрю на нее и –
– …Ххаа.
Не могу подавить вздох – а потом смех.
– Ха, ха.
…Что же случилось, Дайя?
Тебя это устраивает, Дайя? Что же стало с твоей ненавистью к безмозглым людям? Эта девушка – не идеальный ли пример безмозглой дуры?
– Что смешного?.. – спрашивает она, глядя на меня своими алюминиевыми глазами.
Эти глаза страшные?
Только не для меня.
Вообще-то наоборот: благодаря им я могу
К а к н е р а з у м н о е п р е п я т с т в и е, к к о т о р о м у н е п р и м е н и м ы н о р м а л ь н ы е п р а в и л а.
Когда человек заменяет мышление слепым послушанием…
– Э? А!
…он становится уязвим.
У девушки вырывается удивленный возглас, когда я внезапно бросаюсь на нее. Однако, поскольку мыслить самостоятельно она уже не умеет, среагировать как надо ей не удается.
Очутившись у нее за спиной, я беру ее в захват обеими руками.
– Ах, гх!
От неожиданности она выпускает коляску.
– Харуаки!
Несмотря на то, что от моего внезапного броска он тоже офигел, Харуаки тут же принимается действовать. Он хватает коляску и откатывает ее куда подальше.
Держа кашляющую девушку за ворот, я придавливаю ее к земле; ни на секунду не отпускаю.
Ее глаза утратили алюминиевый блеск, сейчас они просто распахнуты во всю ширину. Она перепугана, это видно.
И что с того?
Можешь свой страх собачкам скормить.
– Знаешь, фанатизм – это, конечно, хорошо и все такое, но…
Я заношу над ней правую руку и после короткой паузы вонзаю ей в грудь, точно меч.
– Гхаа!
– …Воля и решимость тоже важны.
Я извлекаю одну из массово производимых копий «Тени греха и возмездия».
– Ах…
Девушка не сводит глаз с предмета у меня в руке – низкопробной «шкатулки», смахивающей на черный соевый боб.
– Нееет! Моя, моя связь! Не рви мою связь с Дайей-сама! – начинает истерично вопить она.
Я ухмыляюсь.
– Этой связи и не было никогда! А теперь заткнись уже, ясно?
Нет нужды сдерживаться против тех, кто стоит между мной и Марией.
Сжимаю.
Хлоп.
Она была до смешного хрупкой; все равно что клопа раздавить.
– ААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!
И девушка теряет сознание, в точности как Ироха-сан, когда я раздавил ее «шкатулку».
– …Хааа.
Какое-то пустое ощущение.
Я сделал то, что мог сделать. Вот и все.
Я встаю и отряхиваю пыль с одежды, глядя на лежащую девушку. Вдруг я замечаю, что Харуаки по-прежнему смотрит на меня во все глаза.
– …Что такое, Харуаки?
– …Аа, эм… я просто удивился, что ты сейчас сотворил.
– Аа, ну да, я теперь умею забирать «шкатулки» и давить их.
– Ооо, теперь понятно…
Однако, несмотря на мое объяснение, вид у него по-прежнему беспокойный.
– ?.. Что-то еще?
– А, ага. Эм… ты явно не сдерживался, да?
– Сдерживался? А с чего мне сдерживаться? Она ведь собиралась переломать пальцы Моги-сан, так? Она бы не постеснялась, и ты это прекрасно знаешь, верно?