Пустыня смерти
Шрифт:
— Как же он может вытворять такое? — удивился Гас, весьма пораженный таким разъяснением.
— Путем заклинаний и магических плясок, — объяснил Длинноногий. — Вот таким образом.
— Не верится, — усомнился Калл. — Просто мы, видимо, не попали куда следует.
— Нет, влепили мы ему здорово, — не согласился с ним Гас. — Ведь стреляли тридцать раз.
— Ну и что ж, что стреляли? Но попали не туда, — настаивал на своем Калл.
Только он произнес эти слова, как лошадь под Гасом рухнула. Она грохнулась на землю, закатила глаза, поджилки у нее тряслись.
— Поднимай ее! Поднимай! — закричал Длинноногий. —
Гас принялся дергать за поводья, но конь лишь слегка поднимал голову.
Тогда Калл схватил коня за хвост, а Длинноногий стал пинать ногами по бокам и кричать на него, но из этого ничего не вышло. Лошадь даже не пыталась встать на ноги, троим рейнджерам с большим трудом удалось поднять ее, но ноги у нее разъехались в разные стороны и она снова тяжело рухнула.
— Бросай с ней возиться, жить она не будет, — сказал Длинноногий. — Надо было раньше думать да кончать погоню. Нам здорово повезет, если нас всех троих теперь не перебьют.
Бизон пробежал еще ярдов пятьсот и остановился. Он не упал, но все же остановился. Гас ощутил, как внутри у него нарастает бешенство. Еще бы — из-за этого проклятого бизона он лишился лошади и теперь будет топать до самого Санта-Фе на своих двоих.
— Если меня должны убить, то прежде я сам убью эту проклятую скотину, — произнес он, хватаясь за ружье и подсумок с патронами.
— Ну если это заколдованный бизон, тебе нипочем не убить его, а вот он тебя угробит, — стал отговаривать его Длинноногий. — Лучше всего для нас оставить заколдованного бизона в покое.
— Он, когда психует, не слушает никого, — заметил Калл.
Он снял со спины сдохшей лошади скатку постельных принадлежностей и протянул ее Гасу. Тот же быстро устремился вперед, решив подойти вплотную к раненому бизону и вышибить у него мозги. Он все еще не верил, что индейский колдун может заклинаниями и плясками заколдовать бизона и уберечь его от смерти. Ну а если Длинноногий верит в такую глупость, то и черт с ним — пусть верит, если ему так хочется.
И тем не менее, когда он подошел к бизону, тот повернулся и зафыркал. Он опустил голову, нацелил рога и принялся рыть копытами землю. Из его ноздрей брызгала кровавая пена, но других признаков того, что тридцать пуль серьезно ослабили его силу, не наблюдалось. Бизон не только не сдох, а наоборот, проявлял намерение сразиться.
Гас встал на колено, тщательно прицелился и всадил пулю точно в то место, где, как он считал, у животного должно быть сердце. До бизона было всего каких-то двадцать ярдов. С такого расстояния промахнуться никак нельзя. Гас выстрелил еще раз, чуть повыше, но опять безрезультатно.
— Брось его — мы понапрасну тратим патроны, — опять предостерег его Длинноногий. — Нам нужно поберечь их для мексиканцев.
— Если будем так идти, то никогда не доедем до них, — заметил Калл.
Он уже разуверился в том, что они смогут найти верный путь через равнину. Она слишком огромна, а карты у них нет. Длинноногий признал, что понятия не имеет, где в Нью-Мексико расположены поселения или на каком расстоянии от них они сейчас находятся.
Не успел Калл что-либо сказать, как Гас, бросив ружье на землю, вытащил свой нож.
— Ружьишко слабовато — должно быть, пули при такой дистанции теряют убойную силу, — промолвил он. — Я убью эту проклятую тварь вот этим ножом, если нет другого способа.
Он подбежал
— Боже мой, он все же собрался прикончить бизона, давай-ка поможем ему! — воскликнул Длинноногий, обнажая клинок. Он присоединился к Гасу и всадил нож в горло бизона. Калл подумал, что они оба сошли с ума. Их здесь всего трое; такое количество бизоньего мяса им никогда не съесть, даже если они и убьют его. Но для Длинноногого и Гаса заколдованное животное стало своего рода испытанием. Оба они уже не могли думать ни о чем, только о том, как убить эту рогатую скотину. Если они не прикончат ее, то не смогут идти дальше. Если не сумеют угрохать, то им никогда не добраться до поселений.
Теперь и Калл вытащил нож и подскочил к зверю с другой стороны. Бизонья шея — короткая и толстая, но Калл знал, что где-то в ней должна быть крупная вена. Если перерезать ее, бизон в конце концов умрет, как бы сильно ни заколдовали его команчи и как бы исступленно они не плясали вокруг него.
Он воткнул нож и пустил ему кровь, такой же прием проделали Гас и Длинноногий — они втыкали, втыкали свои клинки, пока не устали поднимать их и пока все трое не забрызгались с головы до ног бизоньей кровью. Наконец, покраснев от натуги и задыхаясь от усталости, они прекратили свои попытки. Все трое стояли всего в футе от бизона, вконец измочаленные, но тот все еще был жив.
В качестве последнего средства Калл вытащил пистолет, приложив его к голове бизона чуть пониже уха, и выстрелил. Животное сделало шаг вперед и рухнуло на колени. Трое рейнджеров отошли подальше, опасаясь, как бы бизон не перевернулся и не задавил их, но ничего не случилось. Его голова поникла, и он издох.
— О, если бы поблизости протекал ручеек — я так хочу обмыться, — произнес Гас.
Он не переносил запаха крови и был потрясен, увидев, что покрыт ею с головы до ног, да еще тогда, когда нет никаких возможностей смыть ее с себя.
Все трое повалились от усталости на траву и отдыхали — они слишком вымотались, чтобы немедленно взяться за разделку добычи.
— Как же индейцы убивают их? — спросил Калл, глядя на бизона. Казалось, что тот просто отдыхает, положив голову на передние ноги.
— Стрелами, как же еще? — ответил ему Длинноногий.
Калл промолчал, но снова почувствовал себя чужим на этих землях: чтобы убить всего одно животное, понадобилось трое рейнджеров с ружьями, пистолетами и ножами, да целый час времени, а индейцы управлялись с этим делом одними стрелами — он сам видел, как они завалили нескольких бизонов на дне каньона Пало-Дуро.
— Все бизоны этому в подметки не годятся, — заверил Длинноногий. — Мне еще никогда не доводилось видеть такого здоровенного.
— Да черт с ним. Мне так хочется помыться, — не слушал его Гас.
21
Длинноногий Уэллейс вырезал у бизона лишь язык и печень. Язык он спрятал в переметную суму, предварительно густо посыпав солью, а печень разрезал на куски и ел сырой, капнув на кусочки пару капель жидкости из желчного пузыря животного.
— Немного желчи делает печенку еще вкуснее, — пояснил он, предлагая нарезанные кусочки Каллу и Гасу.