Путь (2 книга - 6 книга)
Шрифт:
Мириот огляделся с невозмутимым лицом, но вот раздавшийся после этого крик показал, что он испытывает на самом деле:
– Риквил, сволочь, останься в живых, чтобы я мог убить тебя своими руками!
Я тоже хотел бы многое сказать, но предпочёл говорить о деле при виде медленно и невозмутимо выходящих на площадь Зверей.
– Похоже, что нам придётся отказаться от твоего плана. Просто бежим в Шепчущий и за год, два прорвём свои последние преграды...
Хотел добавить про то, что он перерастёт орденские Указы и смогу обучить его Умножению, но не успел, как Волк яростно меня перебил:
– Нет! Новички,
– Значит, придётся идти самим, без остальных, – я с безразличием пожал плечами.
У него и впрямь большие проблемы с ватагой и розданными обещаниями. Мне и надо-то заработать лишь на переход мамы и Лейлы. Остальные мои родные пусть остаются здесь. Жаль дядю Ди и Диру, но за два года я сумею и сделать их Воинами, и оставить им основу для жизни, не повторив прежних ошибок. Дяде Варо за такое время можно суметь найти лекарство и поднять на ноги. А то, что тот вредный и упрямый старик останется здесь, так и вовсе счастье.
– Ты плохо слушал мои объяснения, когда пришёл в Зал?
– Я слушал хорошо, – огрызнулся. – твой план предполагал, что мы как минимум оба будем девятой звездой. План предполагал, что рядом будут стоять Риквил и Таори. Где они, глава Волков?
Мириот прорычал:
– Я убью его.
– Значит и сам всё понимаешь. Уходим из города и идём в Шепчущий. Обойдемся без духа.
– Погоди!
Волк и впрямь схватил меня за рукав, удерживая, будто я собирался бежать прямо сейчас, а не за границей Миражного.
– Я помню, как ты говорил, что если сестра выздоровеет, то ты будешь мне обязан. Я требую возвращения долга. Нам нужен дух!
Впервые заговорила мама, всё это время лишь слушавшая нас:
– Леград, плюнь на это. Подумай хорошо и ответь, а не дошёл ли бы ты до Павильона, даже если бы пришёл в город один? Я почему-то думаю, что однажды мираж принёс бы тебя на ту площадь и даже ворота Павильона оказались бы приоткрыты, чтобы ты смог увидеть красные глаза. Помнишь, сколько там в округе таких же зверей? – палец мамы указал на Пантеру сестры. – У тебя просто не осталось бы другого выхода, и ты сам вошёл бы в поместье.
Я хмыкнул, весьма живо представив себе всё это. Каори и впрямь несколько раз явно намекала, что следила за нами. Не знаю уж в чём причина, но она слишком много рассказывала мне, слишком многим помогала в Павильоне. Так что и предложенный мамой вариант совсем скидывать со счетов нельзя. Вот только Мириоту он не понравился:
– Ты, женщина, говори, но говори здравые вещи, никогда с вошедшими в город не случалось такой удачи.
Мама оглянулась по сторонам, удивлённо протянула:
– Странно, Риквила вроде нет с нами, а голос его остался.
– На что ты намекаешь?
Мама откровенно усмехнулась:
– Женщина ни на что не намекает, да только и времена изменились.
Мириот хотел что-то ответить, но замолчал, а вместо этого впился в меня взглядом, процедил:
– Времена и впрямь изменились. А сумеешь ли ты теперь вывести нас из города?
Только я и сам не знаю, остался ли у меня подарок Каори. Ведь о нём она сама просила другого духа, того самого, правила которого сейчас нарушил Риквил.
– Откуда в городе столько тварей и что они здесь жрали?
Мириота же волновало другое:
– Решай, будешь ли ты отдавать долг, я хочу уйти отсюда зная, что ты не бросишь нас. Времени всё меньше.
Это и впрямь так. Мало того, что и следующая пелена принесла ещё Зверей, доведя их число, наверное, до двух сотен, так первые из них ступили на площадь, намекая – нам пора уходить вслед за Риквилом. Мириот снова заговорил:
– Говорят, что Небо всё видит.
Голос его звучал тихо и задумчиво, словно он невзначай произнёс вслух мысль, что его мучила. Да и глядел он только на приближающихся к нам Зверей, но не было и капли сомнений в том, ради кого произнесены эти слова. Мама же не сдерживалась:
– Леград!
Беда только в том, что я и впрямь верил в это. И отчётливо помнил, как, насмехаясь над собой и своей хитростью, кричала старшая Виликор о Небе в Школе. До этого дня я всегда старался раздавать долги. И за зло, и за добро. И всегда мне сопутствовала удача, особенно если смотреть со стороны и не знать о том, сколько усилий я приложил, чтобы заслужить эту самую удачу. Нарушить сегодня это правило? Почему? Потому что мне не нравится происходящее? Глупо. Тем более, пусть Вартус и молчит, как и другие ватажники, видевшие схватку, но на самом деле это мой язык разрушил все наши планы.
– Даже выйди ты из города только с семьёй, то думаешь ваши одежды, Зверь, никого не заинтересуют? Думаешь, вас четверых, да твоих техник теперь хватит, чтобы самому пройти леса? Ослепило силой? Думаешь, я не...
Как глупо сейчас поступил и сам Мириот. Лучше бы помолчал в ожидании моего ответа, а не продолжал уговаривать. Ведь он сам когда-то обещал мне, что в любом случае доведет родных до земель Шепчущего. Я оборвал Волка:
– Довольно. Я останусь с тобой, но теперь всё будет по-другому.
Ватажник процедил:
– Удиви меня.
– Всё равно без тех двоих не выйдет действовать так, как ты хотел, и часть отряда становится бесполезной.
– Бесполезные шестые звезды? Да ты зазнался, Леград.
Но это на самом деле так и есть. Против меня такой уровень Возвышения и впрямь бесполезен, если на врагах не окажется тех амулетов, что сопротивлялись моим Указам, а я сомневаюсь, что даже у Ордена их найдутся десятки штук.
– Поэтому, едва мы выйдем из Миражного через твой тайный путь, ты сразу отделяешь десять человек, где старший Вартус, чтобы они занимались только охраной моей семьи. Пусть просто идут за нами в отдалении, не вступая в схватку. И тогда я стану рядом с собой плечом к плечу.