Путь Арсения
Шрифт:
В этом доме 21 января (2 февраля нового стиля) 1885 года у Василия Фрунзе родился сын Михаил.
Семья Фрунзе состояла из семи человек: отца — Василия Михайловича,, матери — Мавры Ефимовны, сыновей —
Константина и Михаила, дочерей — Клавдии, Люши и Лиды.
Жили Фрунзе не богато, скорее даже бедно. Несмотря на возможность быстро и легко заработать, Василию Михайловичу никак не удавалось выбиться из постоянной нужды. Он не принадлежал к тем людям, которые без стыда и совести обогащались, эксплуатируя и обманывая местное население. Это был человек безукоризненно честный и умный, с большим
Фельдшер по образованию, Василий Михайлович по своему опыту, благодаря обширной практике, чтению специальной литературы, обладал серьезными медицинскими знаниями.
В уезде было два медицинских работника: врач и его помощник. Жители города часто отдавали предпочтение Василию Михайловичу.
Семья существовала на казенное жалованье, которое получал Василий Михайлович. Труднее всего доставалось Мавре Ефимовне. Ей приходилось проявлять чудеса изворотливости, чтобы прокормить, одеть, обуть семью. Трудно было, очень трудно. Но ни Василий Михайлович, ни Мавра Ефимовна никогда не жаловались.
Дети подрастали, надо было подумать об их будущем. Василий Михайлович мечтал дать своим сыновьям — Константину и Михаилу — высшее образование, дать образование и дочерям.
После окончания начальной школы Миша готовился перейти в гимназию. Старший брат Константин учился уже в седьмом классе. Через год, по окончании гимназии, он собирался в университет. Нужны были деньги. Несмотря на свою общительную, живую натуру, Василий Михайлович скрывал от людей свои заботы и огорчения. Ни с кем, даже с женой Маврой Ефимовной, не делился он своими затруднениями.
Человек он был физически крепкий, выносливый, смелый охотник и отличный наездник. Но нужда изводила его, подтачивала здоровье. Прежнего удовлетворения не получал он уже ни от верховой езды, ни от охоты. Чувствовал, что силы слабеют. Мысдь о том, что не успеет вывести своих детей на дорогу, все сильнее и сильнее угнетала его.
В 1897 году Василий Михайлович умер. Ему было всего 45 лет от роду. Киргизы, называвшие его «ата-урусом» — «русским отцом», горько оплакивали его
| |
| Мавра Ефимовна Фрунзе (мать Михаила Васильевича) |
смерть. Для них он был не только врачом, но и защитником от притеснений властей, кулацкого казачества, торговцев и всякого рода авантюристов. Он был другом и советником бедноты.
Смерть Василия Михайловича явилась тяжелым ударом для семьи. Дом с садом, в котором жили раньше Фрунзе, был продан еще при жизни Василия Михайловича. Мавра Ефимовна перебралась с детьми в тесную мазанку.
Все материальные заботы легли теперь на плечи старшего сына Константина. Будучи гимназистом, он давал уроки, зарабатывая несколько рублей в месяц. На эти средства и жила семья. Часто по вечерам не горел свет в мазанке — не было денег
Но никто не сдавался, не уступал. Мавра Ефимовна героически переносила все лишения. Она воспитывала в детях стойкость, бодрость, упорство.
— Учитесь, — говорила она, — учитесь! Ученье свет, а неученье тьма. — Это была ее любимая поговорка, которую она часто повторяла детям.
Фаланговая горка
Выбежав из училища, Миша чуть отпустил поясной ремень и сунул за него книги. Дойдя до угла улицы, он остановился. Минут через пять двери школы широко распахнулись, и на улицу вылетела толпа ребятишек. Они расходились во все стороны, наполняя городок веселым смехом. Мимо Миши проходили двое. Заметив его, они остановились.
— Ты кого караулишь, Мишка? — спросил один.
— Иди, иди, не тебя,— хмуро ответил Миша.
— Ишь ты, занозистый!
— Сказал тебе иди, ну и иди! — рассердился Миша, сжав кулаки.
Мальчик подался в сторону:
— Спросить нельзя, сразу драться.
Ребята ускорили шаги. Удалившись на безопасное расстояние, они вдруг хором закричали:
— Мишка Чижик! Мишка Чижик!
Было такое дело. Однажды учительница показывала ребятам раскрашенный альбом птиц. Первого вызвала «к доске» хМишу. Раскрыв альбом и показав на рисунок, учительница спросила:
— Как называется эта птичка?
— Эта птичка... — начал Миша и запнулся.
Учительница улыбнулась. Засмеялись и ребята. Миша
смутился и покраснел.
— Конечно, птичка,— сказала учительница. — Но как она называется?
В классе начался шум. Миша сконфузился еще больше. Вообще-то он знал многих птиц. Изображенная же на картинке не жила в этих краях, она лишь изредка залетала сюда из далекой России.
— Подумай,— сказала учительница.
— Я думаю,— ответил Миша.
В это время с самой последней парты донеслось? «жик». Миша догадался.
— Ну, чижик, — сказал он.
— Не чижик, а чиж,— поправила его учительница.
С тех пор ребята и прозвали его Чижиком. В прозвище этом не было ничего обидного, и Миша не очень-то огорчался, когда его так называли. И сейчас, когда ребята, отбежав, прокричали ему «чижика», он только равнодушно погрозил им кулаком.
Показалась новая группа ребят. Остановившись на площадке, мальчики начали озираться по сторонам. Миша из-за угла молча делал им рукой знаки: идите, мол, сюда. Ребята заметили его и пошли к углу. Их было семеро. Первым, скороговоркой, заговорил Васька Репейник:
— Они сказали, чтобы мы больше на Фаланговую горку не ходили. Говорят, что это ихняя гора, и если мы придем, то нас изобьют. А я сказал, что мы придем и что горка наша, а не их. Мы еще посмотрим, кто кого побьет. Еще я сказал, что Мишка Чижик... — Тут Вася запнулся, но, быстро поправясь, продолжал: — ...что наш Миша любому из них набьет!
Миша поднял руку, остановив приятеля. Он знал: если не остановить, то Вася будет болтать ровно час без передышки. За это его и прозвали Репейником. Привяжется с разговором, так уж не отвяжется.