Путь атараксии
Шрифт:
Не удивлюсь, если для владения им тоже требуется профильный навык 1-го ранга. Не исключено, что испытанное мною чувство распираемой ярости является показателем банальной неготовности к владению данным оружием. Если в рюкзаке оно не возымеет никакого эффекта на сознание, то можно применить касание Абхолена, и мне не придётся опасаться очередного погружения в пучину бушующей ярости. Далее, достаточно лишь дождаться того светлого будущего, когда я буду готов и...
И... но...
Всё же не хорошо вот так вот поступать...
Одно дело убить какого-то отморозка в поединке
Не могу их кинуть...
Пока на моих плечах ангел и демон доблестно сражаются за отстаивание своих прав и мнения, а внутренняя жаба пишет огромную телегу в профсоюз питомцев-бухгалтеров – я окликнул Миодрага. Неожиданно для себя отметил ещё один момент: показатель ярости возрос на пустом месте, точнее, от моей попытки просто поднять багряный топор. Сейчас ярость постепенно затухает и, пока что, пребывает на отметке 13 из 50, но... довольно прискорбно, если при наборе этого ресурса сознание действительно охватывается настоящей яростью.
***
Прожжённые игроманы могут сколь угодно долго смеяться.
Однако, я не жалею о своём решении... ну.. если только самую капельку, жаба такая жаба. Но её я смог подкупить прочим награбленным тут добром. Воззвал к совести, так сказать, и в дополнении к этому получил явный плюсик в копилку репутации с городской стражей. Ну, или хотя бы конкретно с этими двумя, что тоже хорошо.
Буквально минуту спустя совместного поиска, мы с Миодрагом нашли ещё один такой же топор.
Оба этих багряных топора, основываясь на словах Миодрага, принадлежат их с Беримиром давнему знакомому, который сейчас находится в должности коменданта гарнизона фермерских угодий. Если судить по краткому изложению биографии – тот ещё безудержный вояка: в университете вечно наводил шороху; на должности стражника перебил не одну тысячу крыс-мутантов; да и в целом он настолько сильный, что не редко выигрывал поединки у сильнейших представителей гильдии бойцов. Как следует из краткого ликбеза – гладиаторы гильдии бойцов считаются самыми выдающимися и сильными воинами, являясь, по сути, главной ударной силой в случае надобности.
Странно, что такой индивид умудрился потерять свои ценные топоры.
Таким вот образом мы дошли до самого конца сокровищницы, до простенького каменного стола. Перед ним стоит сгнившее, но всё ещё держащее форму, деревянное кресло, в котором восседает скелет в хорошо сохранившихся тканевых обносках. Одежда знавала лучшие годы, но, как и кресло, продолжает противиться течению времени. Останки принадлежат человеку или, что более вероятно, коренному жителю. В отличии от избранников,
На мгновение я даже усмехнулся над своей собственной смертью, представив как повар непонимающе смотрит на то место, где чуть ранее лежала разделываемая им добыча. Вместо мяса получи неосязаемые искры и буквально могильный булыжник. И, кажется, я начинаю сходить с ума, если в голове появляются подобного рода мысли.
В темени черепа усопшего, как и на его лбу, красуется по идеально круглому отверстию. На поверхности впереди стоящей стены, на том же уровне, отчётливо виднеется пробоина. Я конечно же не детектив, да и вообще не эксперт по криминалистике, но чутьё подсказывает мне, что данному пациенту умереть помогли. На столе, перед предполагаемым взором жмурика, расположился журнал с записями. Рядом лежит прогнившая перьевая ручка и стоит высохшая чернильница. Однако, моё внимание привлекло то, что было чуть поодаль – блок-флейта, которая внешне сохранилась в идеальном состоянии. Совершенно нетронутая временем.
– Опа, а вот и безумный алхимик нашёлся... хм... или же его ученик? – Миодраг пребывал в некотором подобии растерянности.
– Судя по его виду, товарищ Ватсон, он тут давно...
– Хо! Ты не поверишь, насколько давно. Он тут минимум две сотни лет! Мне даже начало казаться, что истории о нём всего лишь очередные сказки древней эпохи.
«- Чего?» – я удивлённо взглянул на Миодрага и понял, что тот не шутит.
Подумать только, этим останкам минимум две сотни лет...
Моё внимание снова оказалось прикованным к флейте.
Почему она так сильно не даёт мне покоя? Что в ней особенного?
В глубинах сознания забегала какая-то неуловимая хвостатая мысль...
Стараясь не сильно беспокоить останки усопшего, я подошёл слева и всмотрелся в текст журнала. Ничего не понимаю. Переводчик способен перевести речь местных, речь нашего реального мира, даже адаптироваться под речь разумных монстров в определённой степени, однако, он совершенно не в силах отображать перевод написанного текста. Это определённо весомая проблема, не смотря на то, что система авто-переводчика по-прежнему остаётся крайне крутой штукой. По россказням Ариин – книги для избранников изготовляются по специальной технологии, что бы их текст переводился на понятный нам язык.
А вот письменность в журнале сделана обычным способом, и потому она мне чужда.
Я вновь взглянул на Миодрага:
– Прочитать сможешь?
– Хм...
Он подошел с правой стороны мертвеца и тоже всмотрелся в текст, почёсывая затылок:
– Хм... м-м-м... «мертвец надёжно хранит тайну», это самая последняя запись в журнале... и явно выделяющимся почерком на фоне остального текста. Кажется, он знал о своей судьбе.
Пристально щурясь и неосознанно почёсывая подбородок, Миодраг некоторое время просто глядел в записи журнала и с особой осторожностью перелистывал страницы.