Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое

Marbius

У Симайди Танья на лице все шире расплывалась довольная улыбка. Он согласно кивал, где полагалось, иногда демонстрировал удивление, изредка – огорчение, но всем видом говорил: «конечно и всенепременно». Коринт позвал Сильвию на обед, чтобы узнать, как обстояли ее дела, попечалиться о своих; Тесса была глубоко погружена в переговоры с лондонским начальством, и ей было не до Коринта, на секунду появившегося в дверном проеме.

– Итак, как дела у нашей драгоценной Маты Хари? – лениво поинтересовалась Сильвия, сделав крохотный глоток шампанского.

– Ты кого из нас имеешь в виду? – криво усмехнулся Коринт. Он

выбрал вишневое пиво; теперь он задумчиво изучал напиток в высоком стакане, словно не был уверен, стоит ли пить эту гадость. И гадость ли это.

– Разве сравнятся мои разнюхивательные способности с твоими талантами, милый? – Сильвия потянулась и похлопала его по руке. Коринт взял ее за пальцы и поднес к губам.

– Я отчего-то убеждаюсь с каждым твом комплиментом, что ты яростно и неукротимо ненавидишь меня, милая. Что за причины для этого?

– Исключительно твоя восхитительная кожа. Если бы я спала так мало и пила всю эту дрянь, которую с таким изяществом и в таких количествах поглощаешь ты, у меня были бы такие грандиозные проблемы с сосудами! С чем угодно, драгоценный.

– Вот это я и имел в виду, – хмуро сказал Коринт и отпил пива. – Зависть гложет тебя, Сильвия, и поэтому ты гложешь меня. Разве это приемлемо?

– Ах, бедняжка Коринт! Разумется, это такой удар по твоему самолюбию. Кто-то смеет не падать ниц перед твоей блистательной персоной, – тяжело вздохнула Сильвия. – Итак, что задумала мамуля и во что это выльется для нас?

– Ты спрашиваешь меня? – мрачно спросил Коринт. – Пока я представляю исключительно в общих чертах.

– Но Симайди должен играть в ее планах какую-то серьезную роль?

Коринт поморщился и неопределенно пожал плечами. Сильвия понимающе кивнула головой.

– У меня сложилось такое же впечатление. Если она сможет от него избавиться, то сделает это.

– Если от него сможет избавиться Лиоско, то это сделает и он. Что-то подсказывает мне, что он не из тех, кто способны хранить верность старым соратникам.

– Симайди едва ли его старый соратник, Коринт, – скривилась Сильвия, оглядела зал, кому-то помахала, заулыбалась; Коринт обернулся, тоже поприветствовал ее знакомого, тоже изобразил радость на лице. Повернулся к Сильвии. – Симайди может оказаться полезным, хотя я не очень представляю, каков от него прок в том новом правительстве, которое задумала Тесса.

– Даже. Так. – Тяжело проговорила Сильвия. Коринт развел руками.

– Дейкстра может считать, что полтора с чем-то миллиарда африканцев хотят идти за ним к социализму, но что-то мне подсказывает, что большинству все равно, как обзывается то будущее, в котором они заживут богато и здорово, а те три-четыре миллиона, способные принимать решения, действовать и осознанно идти за кем-то, могут здорово разделиться из-за его намерений. Часть готова носить его на руках, часть нервно оглядывается в поиске булыжников поувесистей, когда слышит его имя. Крутись как хочешь, но это отличная возможность немного вмешаться в политику.

– То, чем Тесса никогда не горела желанием заниматься.

– То, что Тесса говорила о своем нежелании, не совсем соответствуе действительности, – Коринт потянулся стаканом к ее бокалу. – Она как раз занимается политикой. Когда, например, «Эмни-Терра» налаживает инфраструктуру в какой-нибудь богом забытой провинции. Когда встречается с министром природных

ресурсов. И так далее. Знаешь, – неожиданно оживился он, – я подумал, что мы с тобой немного неправы, когда говорим о ее нелюбви к отрасли. Ей-то не все ли равно, чем руководить? «Эмни-Терра», «Астерра», «Кверро-Терра», ЮАР, Лига, что угодно. Принципы схожи, ее желания реализуются. Ничего больше.

– Ты уговариваешь меня или себя? – полюбопытствовала Сильвия.

– Себя, – сухо огрызнулся Коринт и отвел глаза.

Сильвия побарабанила пальцами по столу. Коринт почувствовал себя получше. Он был горд своим положением, зарплатой и возможностью много и беспрепятственно общаться если не с сильными мира сего, то с их приближенными. Он был полезен одной из значимых фигур в «Эмни-Терре», уважаем и поощряем ею, знаком со многими ключевыми игроками в других мегакорпах, но чего он никогда не хотел для себя – это как раз нестабильности. По большому счету его жизнь была не всегда безопасна: бывали периоды, когда к нему приставляли личных телохранителей, и не без оснований. Случалось, он сопровождал Тессу в места боевых действий – там «Эмни-Терре» тоже случалось отстаивать свои интересы, – и тогда их окружали несколько колец вооруженных, хорошо тренированных и очень опасных людей, что, впрочем, не всегда было гарантией, что с Тессой и Коринтом ничего не случится. Но это ни в какое сравнение не шло с пожаром, который мог загореться на территории всего континента.

Сильвия осознавала это; ей было не по себе, хотя она отлично понимала, что не в полной мере представляет себе масштабов, на которые замахнулась Тесса. Сильвия же понимала и то, что даже острый глаз Коринта и то, как давно и хорошо он знает Тессу, не гарант того, что и его представления соответствуют тому, что случится. А оно случится. Уже начинает случаться. Сильвии стало жутковато; и тем более от Коринта, который, казалось, впал в меланхолию – нетипичное для него настроение. Обычно-то он бывал флегматичен, лениво-насмешлив, циничен, но никогда уныл. Сейчас же – он, на взгляд Сильвии, иногда с трудом сдерживал дрожь.

Ее наблюдения соответствовали действительности, как ни крути. Коринт боялся думать о будущем, подозревал, что все окажется далеко не так, как планирует Тесса, пусть даже она планирует нечто легкое и ненавязчивое, быстро устранимое. Он опасался предполагать, во что они вязываются. А еще он не мог удержаться от любопытства. Кошачьего, опасливого, подозрительного, навязчивого и упрямого любопытства. Он же был уверен, что у Тессы хватит духа поддержать эту проклятую гражданскую войну, через которую она собиралась противостоять медленному, но целенаправленному захвату власти, предпринимаемому Квентином Дейкстра.

Симайди Танья настоял на встрече с Коринтом. Более того – он пригласил прелестника в свой дом. Встретил у двери, обнял, поцеловал, взял зонт, сделал два обязательных и еще пять добровольных комплиментов и проводил в гостиную.

– Дорогой, обожаемый Коринт, – замурлыкал Симайди на ухо Коринту; он стоял за спиной, положив руки на плечи Коринту, полулежавшему на уютном невысоком диване, снисходительно улыбавшемуся, дышавшему редко – боявшемуся, что Симайди, следивший за ним, не спуская глаз, заметит волны непроизвольной дрожи, пробегавшие по его телу, – я счастлив, что ты смог выкроить время и посетить мое скромное жилище.