Путь человека в Божественной Вселенной

Синельникова Вера

Глубокая внутренняя противоречивость и самого человека, в котором ослабевает, но никогда полностью не утихает внутренний голос, и самого феномена Мысли делают картину Средневековья весьма неоднородной.

Становящаяся всё более обширной посредническая (между Господом и человеком) деятельность предопределяет возникновение и развитие конституированных мощных религиозных структур со своими иерархами и жёсткими канонами, в которых концентрируется власть над религиозными общинами и над светским обществом. А поскольку для обустройства этих центров, призванных утвердить величие Бога, «благословившего» духовенство на служение, и внушить трепет и почитание простого люда, необходимы огромные средства, святейшие служители с помощью богословов вначале слегка трансформируют понятия благодати, благочестивости, спасения души, жертвенности, покаяния, а затем и вовсе делают их неотделимыми от понятий владеть, властвовать, принуждать…Сама религиозная вера приобретает совершенно

новый удивительный формат. Она как бы вменяется человеку в обязанность и связана не столько с ощущением близости Господа, сколько с утверждениями и требованиями церковных пастырей. За частоколом догматических и культовых и откровенно алчных установлений подлинно Божественное становится всё более призрачным, религия оказывается не только хорошо конвертируемым товаром, но и мощным оружием против иных вероисповеданий.

Однако, широкий фронт работ, связанных с возведением храмов, организацией церковного уклада, популяризацией религиозных учений стимулирует приток разнообразных талантов и использование всех накопленных человечеством к этому времени знаний, доступ к которым, в частности, обеспечивают крестовые походы. Фактическая теократия, с одной стороны, сдерживает развитие культуры, с другой – способствует стремлению вырваться из тисков духовного диктата, что приводит, особенно в позднее средневековье, к мощному всплеску творчества в самых разнообразных отраслях человеческой деятельности – в науке, архитектуре, поэзии, градостроительстве, философии, живописи. Фактически именно этими достижениями было взращено Возрождение – дивный, редкостный сплав ощущения человеком собственной силы и красоты с величайшим даром проникновения в тайны Земли и её живой природы, подлинный взрыв самоутверждения человеческого разума, похожий на возвращение к античным традициям, но уже как бы отделённый от Божественного покровительства и самостоятельно достигший вершин человеческих возможностей, олицетворением которых стала целая плеяда великих имён во главе с исполинской фигурой «универсального человека» Леонардо да Винчи.

Возрождение, с его воплощёнными идеалами красоты, гармонии, творческой свободы и всесилия разума окончательно и бесповоротно поставило человека в центр Вселенной. Все последующие времена независимо от зигзагов исторического пути ознаменованы не подлежащим сомнению убеждением, что человек – высшее звено эволюции, а земная Природа и вообще Вселенная – всего лишь окружающая среда, предназначенная для утилизации.

Роль Мысли в этих неоднозначных и чрезвычайно важных для всей последующей истории человечества событиях находится в таком полном соответствии с её главной задачей переиграть Бога, как если бы некто подготовил для неё специальный сценарий. Аккуратно, искусно, последовательно, как шахматную партию, с боями и потерями, но с неуклонным стремлением к победе, она ведёт свою игру. Вначале, поскольку в человеке ещё очень ощутимо влияние внутреннего существа, ориентированного на Божественный Закон, объявляется верховенство идеи строительства земного мира под неукоснительным и неусыпным руководством Всевышнего, в связи с занятостью передающего основные полномочия наиболее разумным и достойным из своих детей. Светлый, жертвенный образ Христа, внушающий доверие привлекающий сердца людей, оказывается прекрасной почвой для строительства под его сенью не только огромной разветвлённой церковной структуры, но и для объявления христианства религией единственной и абсолютной истинной – той, которую необходимо распространить и утвердить на всём земном шаре неважно какими средствами – всё будет оправдано святостью задачи.

По мере осуществления этой на первый взгляд чистой и беспроигрышной, но по сути очень лукавой стратегии помимо успехов выявлялась её слабая для достижения полного владычества Мысли сторона, нашедшая отражение как в расколе и брожениях внутри церкви, так и в жёстком сопротивлении христианизации многих народов. Эта слабая сторона заключалась в том, что фундаментом всей религиозной Христианской концепции была фигура действительного посланника Господа – Христа, именем которого вершилась экспансия, что, конечно, не только не ослабляло роль и голос внутреннего существа в человеке, но позволяло остро чувствовать лживые и неправедные стороны событий.

Главным достижением Мысли на пути к заветной цели всевластия, фактическим её триумфом, стало Возрождение, открывшее Эпоху Разума, вдохнувшее в человека непоколебимую убеждённость в том, что главное действующее лицо в земном спектакле – вовсе не Бог, а человек разумный (определение это, принадлежащее Карлу Линнею, тоже из того времени). Если в натурфилософии предшествующих веков Бог хотя бы в виде условного понятия, исходного толчка, приводящего в движение махину Вселенной, или пронизывающей Мироздание невидимой духовной эманации, всё же играл значительную роль

в поддержании космического порядка, а Природа, единая в своих космических проявлениях, не рассматривалась исключительно как служанка и источник существования, то мыслители Возрождения делают ставку исключительно на «очищенный от заблуждений» (Фрэнсис Бэкон) человеческий разум, который посредством научного эксперимента и логического анализа познаёт и покоряет Природу не для постижения Истины, а для увеличения своего могущества и конструирования правильного рационального бытия. Человек как высший продукт Природы, его проблемы, его потребности, планы ставятся в центр всех умопостроений. Вера в Бога сменяется упованиями на достижение гармонии, упорядоченного, гуманного, справедливого общества одним лишь вмешательством разума – воспитанием, убеждением, просвещением, предоставлением свобод, обеспечением свобод, заключением общественных договоров. Природа, в том числе природа, естество человеческой натуры всё менее рассматриваются как звенья единого Вселенского эволюционного процесса.

От этой философии исходил непреодолимый соблазн, давший начало социальным утопиям, коммунистической доктрине с её знаменитой формулой «бытие определяет сознание, отсекающей вопрос «а чем же определяется бытие?» и открывающей шлюзы попыткам сформировать новую человеческую расу.

Кто мог остаться равнодушным к этому великому иллюзиону Ума? Могла ли какая-нибудь другая мировоззренческая концепция с такой же силой и продуктивностью воздействовать на человека в период нарастающей мощи Интеллекта, со всей очевидностью, победоносно и продуктивно внедряющегося во все сферы бытия, создаюшего беспримерное в человеческой истории явление – Европейскую цивилизацию – светскую по сути, грандиозную по концентрации лучших умов и дарований, не верой, не молитвами, а человеческими деяниями заслужившую право на центральное место в цивилизации общеземной?

То было время великих географических открытий, расцвета науки и культуры, колонизации новых территорий, время гордости и торжества Мысли, казалось бы, заставившей наконец умолкнуть спокойный мудрый голос внутренней «субстанции», о которой с тоской будет говорить в двадцатом столетии француз Сент-Экзюпери. Триумфальное шествие Разума в этой части света окончательно пленило человека, утвердив в нём непреклонную веру не только в собственное могущество, но и в собственную уникальность, особую миссию в сотворении нового мира. Ни внутренние распри и даже кровопролитные войны, ни противостояние с сопротивляющимся экспансии Востоком не могли и до сих пор не могут поколебать это ощущение особенности, некого превосходства над остальным миром и стремление насаждать свои правила бытия на всей земле.

Высокомерие антропоцентризма и европоцентризма, представление о превосходстве человека разумного над тёмными неразвитыми соплеменниками, противопоставление просвещённого Запада дикому Востоку зарождались в античности, но эпоха Возрождения привносит в эту философию явно выраженную агрессивность. Другие люди, те, кого не постигла фантастическая удача европейской цивилизованности, воспринимаются как неполноценное и не очень разумное население, которое необходимо трансформировать по своим лекалам, а в случае неповиновения лишать их права на существование.

Возрождение можно сравнить с открытием кажущегося неиссякаемым месторождения великих ценностей. Эпоха Просвещения, как и все последующие времена, – всего лишь техническая разработка этого месторождения с довлеющим стремлением Мысли не дать пробудиться внутреннему существу в человеке, владеющему подлинной Истиной и знающему все тайные уловки и хитрости Ума по удержанию своей неограниченной власти. Во вражеский стан в этой необъявленной, но совершенно реальной и бескомпромиссной, хоть иногда и неосознанной, войне отнесено всё, что хоть как-нибудь способствует непосредственному контакту с Божественным, в чём бы оно ни проявлялось – в личной манифестации противостояния философии рационализма и потребительства, в религиозных доктринах, в политико-экономических концепциях, проникнутых сознанием неприятия «западных ценностей», или в открытом сопротивлении бесцеремонной экспансии Запада.

Особенной удачей Мысли в деле отторжения человека от Бога было, конечно, создание виртуальной реальности, как будто расширяющей рамки человеческого сознания, но на самом деле воспроизводящей лишь формально-поверхностные аспекты Божественного Творения и увеличивающей пропасть между нами и живым Космосом. Неврозы, мании, психические расстройства любителей виртуального бытия – это синдром наглухо замурованной птицы. Окутанный коконом липкой, назойливой, кажущейся необходимой информации, человек утрачивает связь с духовным центром и, оставаясь вне информационного потока, испытывает полную растерянность, не знает, куда себя деть, чем занять, чего он хочет, на что способен и к чему стремится. В какой-то момент наступает что-то вроде клинической духовной смерти, после чего человек становится невозвращенцем, то есть абсолютным пленником ментального Ума.