Путь человека
Шрифт:
19.07.1997 г.
Закончив с очередным заказом, который принесёт пару десятков евробаксов, я решил немного перекусить, а заодно разогреть еду на всех. Бабушка в это время хлопотала в саду, дедушка правил покосившийся забор, а папа как всегда был на смене, но вполне возможно, что он заскочит к нам на обед. Чтобы немного скоротать время, пока еда разогревается, я включил телевизор. На первом канале был балет лебединое озеро, как и на втором, а значит случилось что-то нехорошее.
Выключив телевизор, я включил радио,
«Я не знаю, что происходит, по всему Ленинграду слышна стрельба. Люди в гражданском атакуют административные здания, вокзалы и телекоммуникационные узлы, им противостоят силы милиции. На окраинах, по слухам, видели бронетехнику и солдат. Если кто-то меня слышит, берите вещи первой необходимости и постарайтесь укрыться где-нибудь подальше от центра.»
Боевые действия в Ленинграде? Что, чёрт подери творится в стране?
Решив не терять времени и оставив приёмник на единственной рабочей радиоволне, я открыл окно чтобы позвать дедушку и бабушку, но меня прервали. Три подержанных мерседеса остановились у нашего участка и из них стали выходить мужчины в кожаных куртках и с золотыми цепями на груди, учитывая тридцатиградусную жару, странный выбор одежды. Отбросив ненужные мысли, я бросился к тайнику деда с ружьём и начал быстро его собирать, заодно повесив себе поперёк груди патронташ.
– Значит так, старый, - говорил самый наглый и здоровый на вид бандит стоящему у забора деду, - мы сейчас забираем твою тёлку и мирно уходим, её уже заждались уважаемые люди.
– Тебе сказать куда идти, или сам поймёшь? – отвечал дедушка, готовясь то ли бить, то ли бежать, - Чтобы я вам уродам свою внучку отдал?
– А я ведь хотел по-хорошему, - ответил бандит, потянувшись куда-то за пазуху.
Медлить было нельзя, прицелившись из открытого окна, я сосредоточился на своей цели, чтобы и его поразить, и дедушку не задеть. Не успел видимый мной бандит что-то сделать, как раздался выстрел, а дедушка пошатнулся и начал заваливаться на спину, доля секунды и прозвучал второй выстрел, начавшийся крик бабушки оборвался не начавшись.
Взгляд со стороны.
Когда пахан подкинул дело, Кабан не раздумывая согласился, похитить малолетку, у которой из охраны старик и старуха, что может быть проще. Немного смущала фраза валить всех свидетелей, но за двадцать штук зелёных и не такое можно провернуть, а потому он приказал пацанчикам из своей бригады валить всех сразу после того, как он закончит говорить.
Кирпич и Боня сработали как надо и за секунду завалили стариков, щас сграбастаем малолетку и можно валить.
Это были последние мысли главаря банды, перед тем как его голова взорвалась от попадания в неё крупной картечи.
За первым выстрелом последовал второй, обрывая существование ещё одного бандита.
Остальные, сориентировавшись начали беспорядочно палить по открытому окну, из которого были видны вспышки выстрелов. Но было что-то не так, что-то неправильное, что-то что пугало матёрых уголовников и убийц до мокрых штанов.
Из дома раздался нечеловеческий вой, от которого дрожали стёкла и барабанные перепонки, следом из соседнего окна пальнули дуплетом, отправив ещё одного убийцу на встречу с чертями. А потом началась настоящая чертовщина. Двери
Взбесившиеся машины на этом не остановились и начали давить тех, кто стоял перед ними. Уворачиваясь от взбесившихся машин, бандиты, уже потерявшие шестерых своих подельников, бросились к дому, прекрасно понимая, что ничего хорошего на открытом пространстве их не ждёт, за что двое из них тут же попрощались с жизнями, получив заряд картечи.
Морозко, как самый отбитый из бригады, решил закончить всё по-быстрому, наплевав на деньги и прочее дерьмо, и бросил в открытое окно дома гранату. Секунды до взрыва тянулись бесконечно долго, но за секунду до него из-за дома раздался звук бьющегося стекла, который еле удалось расслышать из-за скрежета металла бьющихся о деревья машин и звучащий из них нечеловеческий вой.
Поняв, что их цель избежала взрыва, двое самых смелых убийц бросились на задний двор, но спустя секунду оттуда раздался полный страха и отчаяния крик. Второй выбежал и, не разбирая дороги, побежал прямо под колёса всё ещё беснующихся автомобилей, о судьбе первого стало известно, когда его голова вылетела из-за угла дома.
Находящиеся в панике бандиты не знали, что делать: иррациональный страх, пропитывающий сам воздух, взбесившиеся машины, как в фильмах ужасов и бешеная тёлка, которая уже завалила половину бригады. Не зная, как поступить, отбросы поступили как привыкли, а именно открыли огонь по углу дома, туда, где затаился их страх.
Какофония выстрелов с каждой секундой становилась всё жиже, в пистолетах закончились патроны, и стоило прозвучать последнему щелчку, как из-за угла выскочила разъярённая фурия с палкой в руках. Вся в порезах, с пропитанной кровью одеждой, она выглядела настоящей немезидой.
Двигаясь неестественно быстро, фурия начала свою жатву, ведь на конце её палки было закреплено немаленькое лезвие, которое рубило взрослых мужчин на части.
Секунда, и бросивший гранату Морозко сначала лишается правой руки, а потом его горло до позвоночника перерубает лезвие глефы. Полсекунды и ещё один убийца лишается головы. Миг и сердце его соседа пронзает острая сталь.
Пока бешенная извлекала своё оружие из груди трупа, Косой хотел было шмальнуть ей в спину, он как раз успел перезарядить пистолет, но краем глаза он уловил движение и дёрнулся в сторону новой опасности, но было поздно. Миниатюрный, не больше кошки, робот-паук бросился в лицо обидчика своего создателя. Гидравлические ноги впились в плоть, а два манипулятора начали наносить один за другим удары по глазам, пока не выбили их. Воя от боли и ужаса, Косой палил из пистолета во все стороны, а когда пули закончились, начал наносить беспорядочные удары по своему мучителю. Робот-паук пусть и был выполнен из высококачественной стали, но при этом оставался достаточно хрупким, его электронная начинка была ничем не прикрыта, а потому, как только ослеплённый убийца задел чувствительную электронику, хватка робота ослабла. Ничего не видя, слепой бандит начал молотить по своему мучителю голыми руками, превращая хрупкого робота в набор запчастей.