Путь через равнину
Шрифт:
— Что ты делаешь? — спросил Джондалар.
— Шляпу. От солнца. В полдень очень жарко, — объяснила Эйла. — Думаю, что это тебе пригодится.
— Ты делаешь это для меня? — улыбнулся он. — Откуда тебе известно, что мне хотелось прикрыть чем-то голову?
— Женщина Клана учится предвидеть потребности своего мужчины. А ведь ты — мой мужчина?
Он улыбнулся:
— Тут уж нет сомнений, дорогая моя женщина из Клана. И мы объявим об этом племени Зеландонии в День Супружества на Летнем Сходе в первое же лето. Но как
— Это нетрудно. Нужно лишь подумать о ком-то. Сегодня был жаркий день, и я подумала, что надо чем-то прикрыть голову… сделать шляпу от солнца… для себя, хотя я знала, что и тебе было жарко, — сказала она, добавляя еще одну лозу к широкополой шляпе, которая уже обретала коническую форму. — Мужчины Клана не любят просить, особенно когда это касается их лично. Это недостойно мужчины, и потому женщины должны предвосхищать их желания. Он защищает ее от опасности, она же — обеспечивает его одеждой и пищей. Она хочет, чтобы с ним все было в порядке. Иначе кто тогда защитит ее и ее детей?
— И это то, что делаешь ты? Охраняешь меня, чтобы я мог охранять тебя? — улыбаясь, спросил он. — И твоих детей? — При свете костра его синие глаза казались фиолетовыми, и в них бегали веселые огоньки.
— Ну, так уж. — Она посмотрела на свои руки. — Просто так женщина показывает своему спутнику, как она заботится о нем, есть у нее дети или нет. — Она смотрела на руки, хотя Джондалар был уверен, что она бы сделала свою работу и не глядя. Она взяла еще один длинный прут, затем прямо взглянула на него. — Но я хочу ребенка, пока я еще не состарилась.
— У тебя много времени до этого. — Он бросил ветку в костер. — Ты молода.
— Нет, я старею… мне уже… — она закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться, и про себя произносила цифры, которым он обучил ее, чтобы выбрать правильное число, — …мне уже восемнадцать лет.
— Ух, как много! — расхохотался Джондалар. — Вот я уже старик. Мне двадцать два.
— Если мы пробудем в пути год, то, когда мы доберемся до твоего дома, мне будет девятнадцать. В Клане это крайний срок для деторождения. У многих зеландонийских женщин в этом возрасте рождаются дети. Может быть, не первый, но второй или третий.
— Ты сильная и здоровая. И совсем не поздно иметь детей. Но я скажу тебе кое-что: иногда в твоих глазах появляется такое выражение, как будто ты прожила уже много жизней в твои восемнадцать лет.
Это было необычное заявление. Эйла бросила плести и посмотрела на Джондалара. От этого ему стало почти страшно. Она была так прекрасна при свете костра, и он любил ее настолько сильно, что он даже не мог представить, что делать, если что-то случится с ней. Ошеломленный, он отвернулся. Затем, чтобы снять напряжение, он перевел разговор на более легкие темы.
— Единственный, кого должен волновать возраст, — это я. И готов поспорить, что в
Он посмотрел на нее, и она увидела в его глазах всепоглощающую любовь и страх.
— Эйла, я тоже хочу, чтобы у тебя был ребенок, но не во время Путешествия. Пока не вернемся домой невредимыми. Не раньше.
— Нет-нет. Не раньше.
Некоторое время она спокойно работала, думая о сыне, которого оставила Убе, о Ридаге, так похожем на ее сына. Оба они были потеряны для нее. Даже Бэби, который странным образом был для нее вроде сына, по крайней мере это было первое животное, за которым она ухаживала и которого любила. Им не дано встретиться больше. Она посмотрела на Волка, внезапно взволновавшись, что может потерять и его. «Интересно, — подумала она, — почему мой тотем отбирает у меня сыновей? Должно быть, мне не везет с ними».
— Джондалар, есть ли у твоего народа какие-то особые желания или приметы насчет детей? Женщины Клана всегда мечтают о сыновьях.
— Да нет, ничего особенного. Мужчины хотят, чтобы им родили сыновей, а женщины предпочитают дочерей.
— А кого бы хотелось тебе? Ну, когда-нибудь…
Он изучающе посмотрел на нее. Казалось, его что-то тревожило.
— Эйла, для меня это не имеет никакого значения. То, что хочешь, или то, что даст тебе Мать…
Сейчас уже она изучающе взглянула на него. Ей хотелось убедиться, что он думает именно так.
— Тогда мне хотелось бы дочь. Я не могу больше терять детей.
Он не до конца понял суть сказанного и потому ответил не сразу:
— Я тоже не хочу, чтобы ты когда-либо лишилась ребенка. Они помолчали. Эйла продолжала плести… Внезапно он спросил ее:
— Эйла, а если ты права? Что, если не Дони дает детей, а они возникают вместе с Наслаждением? Тогда ты можешь зачать ребенка прямо сейчас… даже не зная об этом.
— Нет, Джондалар, я так не думаю. Наступают мои «лунные дни». А это означает, что детей не будет.
Обычно она не очень-то любила говорить о таких личных вещах с мужчиной, но Джондалар был всегда тактичен с ней, не то что мужчины Клана. Женщины Клана не смели взглянуть мужчинам прямо в глаза, когда приходили месячные. Но даже если бы она хотела, избежать этих тем было невозможно, пока они путешествовали вместе. Следовало как-то успокоить Джондалара. Она было решилась раскрыть лечебные секреты Изы, но не могла. Эйла не могла больше лгать. Она не умела, но поскольку прямой вопрос не был задан, то не стоило и говорить об этом. Вряд ли мужчина начал бы сам расспрашивать ее, какие она применяет средства против беременности. Большинство просто не додумалось до того, что существуют такие могущественные средства.