Путь "Чёрной молнии"
Шрифт:
— Как скажешь, Аркань, — согласился Крут.
— Короче, Серега, у меня тут один вариантик нарисовался, помнишь, я тебе рассказывал о своем Азиатском кентухе — Джамале?
— Конечно помню, он нам еще полную наводку дал по заведующему базой.
— Ну, так вот, он мне сообщает, что по этапу в Тобольск идет группа зэков, все его земляки, они осуждены на крытую, среди них есть один его должник. Он указал фамилию, погоняло, и предложил его в качестве «торпеды». Я вот о чем подумал, может нам ускорить процесс с Воробьем, пусть этот бык замочит его. Организует драку и во время потасовки, перо в бок и на погост.
— А
— Вот-вот, Серега! Это ж ништяк!
Аркан и Крут поняли друг друга.
— Задействуй нашего подкупленного мусора — опера, пусть бабки отрабатывает, если заартачится, кинь ему еще на жало. Кум Воробья вместо осужденки кинет в транзитку.
— А что, Аркань, мысль верная, я подкачу к этому мусору и передам информацию.
— Даже если у нас в централе ничего не срастется, я Волчонку отпишу ксиву, может он его надыбает на этапе, а придет Воробей в зону, я его и там достану.
Аркан сел писать записку, адресованную Волчонку — своему старому корешу.
«Привет братан! Не забыл меня еще? Имен называть не буду, ты вспомни малолетку, кто у тебя был лучшим кентом? Дело у меня к тебе. Разыщи в тюрьме Воробьева Александра, погоняло Воробей. Присмотрись к нему и нарой мне о нем побольше информации. Отпиши: куда его погонят на этап? Добавлю только одно — это мой кровный враг, а для остальных пусть все остается ровно.
Удачи тебе брат, придешь в зону, все будет правильно».
Вор сложил маляву вчетверо и подал Круту.
— Гони Серега ее Волчонку, а там будет видно. Главное — они у меня здесь, — и Аркан сжал кулак.
Многим работникам системы известна такая поговорка: «Ворон ворону глаз не выклюет», а если отбросить в сторону официальные иллюзии, то по большому счету никто не собирался сильно наказывать начальника колонии Сереброва и его заместителя по РиОР Кузнецова.
После жестокого подавления бунта в колонии, обоих, методом рокировки определили в другие места. Убийство майора Ефремова еще раз доказало, что начальник оперчасти перегнул палку и своими действиями поспособствовал волнению заключенных, которое переросло в бунт. Одним словом, начальству удалось все свои неприятности списать на покойного Ефремова. Виновные бунтовщики были наказаны и приговорены к различным срокам. Кое — кто из офицеров подал рапорт и уволился из органов. Скорее всего им просто подсказали, как лучше поступить, чтобы избежать грома и молний со стороны Московской комиссии. Как бывало и до сих пор происходит везде, если касается разбирательства среди начальственного состава сотрудников. Поговорка: «Все шито- крыто», выправила все.
Спустя время, бывший майор, а теперь уже подполковник РиОР Кузнецов продолжает свою деятельность на благо системы ИТУ в одной из колоний Љ5 строгого режима города Новосибирска. Его тайное предприятие продолжает свою работу и процветает, благодаря старым связям с работником управления Говоровым.
В течении двух лет знакомство Кузнецова с вором в законе Арканом переросли во взаимовыгодное сотрудничество, и дает обоим немалые барыши. Тем более, теперь нет вора Садовникова, а есть деловой человек — Новиков Валерий, помогающий решать подполковнику серьезные дела,
Глава 51 Рецидивист Волков
После суда Александра Воробьева разместили в карантинной камере, где просидел он два дня. На третьи сутки его с вещами вызвали на выход, и посадили во временный бокс. Зачем-то повели на первый этаж. Екнуло в сердце: «Почему на первый, да еще в тюремное крыло, где расположены транзитные камеры?»
Так и произошло, его почему-то посадили в хату к транзитникам.
Камера большая, и людей в ней набито, как селедок в бочке. Сашка прикинул: «Человек сорок будет».
Транзит — текучесть народа неимоверная, вечером ложатся заключенные спать, видят одни лица, утром просыпаются: наблюдают уже другие. В сравнении с обыкновенными камерами, где подследственные сидят до суда, а осужденные до этапа в зону, корпус, куда попал Воробьев, считался пересыльным. С «транзитки» (транзитная камера) могут в любой момент этапировать в другую тюрьму или зону необъятной страны Советов. Воробьев недоумевал: «Неужели меня без утверждения приговора, отправляют на этап».
Сашка поздоровался и прошел в правый угол камеры. Спросил разрешения у мужиков бросить матрац на нижнюю шконку. Если в обычной хате арестанту сразу указывают место, где он будешь спать, то здесь приходится ютиться на нарах по двое, так как спальных мест не хватает. Обычно мужики спали «Валетом».
Сашка огляделся. В левом углу заметил двоих арестантов перекидывающихся в карты, посредине камеры прямо на полу расположились еще игроки: по виду не славяне, скорее всего азиаты.
— Зема, иди к нам, — позвали его арестанты из правого угла. Сашка подошел, поздоровался, назвал свою кликуху. Мужики представились: «Волоха — Волчонок и Паша Железный».
Волков Владимир, сорокапятилетний, крепкий, симпатичный мужик, ждал этапа в зону строгого режима. Ему сменили режим с особого на строгий, или как иначе называют зэки, с «полосатого», прозванного за полосатую робу.
Паша Железный — заядлый картежник, ему уже стукнуло пятьдесят пять, он ждал этапирования в наркотзону, где его будут лечить от зависимости к наркотикам.
— А ты Санек, куда собрался? — спросил по-свойски Володька Волчонок.
— Не знаю, меня вообще — то должны были в хату к осужденным кинуть, а почему сюда посадили, понять не могу. Мне червонец строгача впаяли буквально три дня назад.
— Ну, значит жди этапа на дальняк, — со знанием дела пояснил Паша.
— А что за статья у тебя такая? — поинтересовался Волчонок.
— Семьдесят седьмая, первая.
— Ты что, на зоне бунт замутил? — с удивлением спросил его Волчонок.
— Ну- да, так и есть, мы с братвой подняли бунт на общаке, может, слышали?
— Еще бы не слышать, до нас полосатиков на Убинке отголоски вашего бунта докатились, поговаривают к вам в зону правильный босяк зашел.
Сашка обрадовался, что в этой камере с пониманием относятся к бунту в колонии общего режима.
— Да — это правда, этим босяком был вор в законе Дрон.
— Дрон?! — Паша Железный оживился, — да я с ним в Свердловской тюрьме в одной хате сидел, он тогда ждал этапа на Сиблаг. Ништяк бродяга, я его хорошо помню. Слушай Санек, ну как он, а ему сколько втерли?