Путь Чхоты
Шрифт:
Как-то за обедом одна женщина-мышь задала им вопрос:
– Вы не едите мясо по каким-то религиозным причинам?
И так мало-помалу, хоть Чхота и Арджуна и старались сохранять инкогнито, правда о них все-таки была раскрыта. Все узнали, что эти две тихие мыши - члены секты Харе Кришна. На какое-то мгновение все застыли от удивления, и кое-где между мышами прошел шепоток, но в конечном счете пассажиры не придали этому большого значения. Зато теперь никто не пытался зазвать их в бар, и женщины, казалось, потеряли к ним интерес. Но их сосед Боб очень хотел узнать о них больше.
–
Чхота и Арджуна больше не старались таиться. Они опять носили на шее джапа-малу, и книга «Кришна» теперь открыто лежала на столе.
– Я был в вашем храме на пиру, - сказал Боб.
– Мне понравилось там. Но с одной вещью я не могу примириться. Однажды я услышал, как кто-то из преданных посоветовал одному студенту оставить институт, уйти из дома и поселиться в храме. Почему вы делаете это?
– На самом деле мы к этому совсем не призываем, - ответил Арджуна.
– Когда один брахман решил уйти из дома и присоединиться к Господу Чайтанье, Господь сказал ему, что он должен оставаться дома, повторять Харе Кришна и рассказывать людям о Кришне.
– Ясно, - промолвил Боб.
– Мне очень трудно смириться с отречением от мира, когда я сталкиваюсь с этим. Даже когда я слышал о том, что Будда покинул свою жену, я всегда думал, что его жена была более просветленной, чем он, так как она просто продолжала исполнять свои обязанности.
– Но Господь Будда тоже достиг просветления именно благодаря тому, что оставил мир, - возразил Чхота.
– А Господь Чайтанья покинул жену ради служения всему человечеству - и звериному - сообществу. И его жена, Вишну-прийя, тоже отреклась от мира и стала прославленной святой, которой поклоняются все вайшнавы.
– Понятно, - проговорил Боб.
Он явно был не согласен с тем, что они говорили, но он чувствовал интерес к ним и получал удовольствие от разговора с ними.
После того как инкогнито братьев было раскрыто, они осмелели и начали готовить в своей каюте пищу и предлагать ее перед изображением Божества.
– Теперь, когда я знаю, что это прасад, - поделился с ними Боб, - он мне нравится еще больше, хотя я и не верю во все это.
– Теперь ты знаешь наш секрет, - сказал Чхота, подавая ему тарелку горячей халавы.
– А какой секрет у тебя?
– Секрет?
– переспросил Боб.
– О, в один день я верю в одно, в другой - в другое. Я считаю, что мы все в одной лодке. Я верю в защиту животных, я член-основатель Общества защиты прав грызунов. Я верю в Жизнь со всей ее красотой и всеми ее ужасами, или по крайней мере хочу верить. Я верю в Любовь. Но лучше я не буду рассказывать о том, чем я увлекаюсь, - засмеялся он, - монахам об этом лучше не слушать.
В последний день путешествия в столовой был устроен вечер. Из человеческого ресторана принесли мясные блюда и спиртные напитки, а специально для трех вегетарианцев - вегетарианскую еду. Атмосфера была очень дружелюбной. Крыса, совершающая кругосветное путешествие, спела народную песню. Боб прочитал несколько стихотворений. После этого он спросил руководителя группы:
– Можно две мыши Харе Кришна
Чхота и Арджуна весело начали киртан, и большинство пассажиров, даже не зная точно, что это такое, тотчас же присоединилось к ним, словно это было обычное пение хором в компании. Когда киртан закончился, пассажиры стали задавать вопросы. Хотя в спрашивающих не было почтительности, а их вопросы были скорее фривольны, Чхота понимал, что все это стоит затраченных усилий. «Это замечательно, что они задают вопросы, - подумал он, - и отвечать на них правильно - первейший долг преданного». Во всяком случае на какое-то время это грузовое судно, этот ад превратился в Вайкунтху.
В конце вечера Чхота и Арджуна угостили гостей сладким рисом. Оба брата вернулись в свою каюту в радостном возбуждении, и Боб, поскольку он делил с ними комнату, разделил с ними и их радостное настроение. Чхота и Боб обменялись адресами и пообещали писать друг другу.
Когда пароход причалил к Манхэттенскому пирсу, мыши задрожали от холода. Чхота и Арджуна долгое время прожили на юге, и вдобавок их шерстка сама по себе была недостаточно густой для северной зимы. Но, как и все, они вынуждены были спуститься по швартову на землю. Многих пассажиров на пристани встречали друзья и родственники, но Чхота и Арджуна были одни.
– Скажи маме и папе, что у меня все хорошо, - проговорил Чхота.
– Прежде я думал, что они демоны, и тебя убеждал в этом… Скажи им, что я очень сожалею об этом.
– Почему бы тебе не поехать со мной?
– спросил Арджуна.
– Может быть, я приеду позже. У нас разные обязанности в жизни.
Кришна хочет, чтобы ты исполнил свой сыновний долг, а я должен служить Движению. И так как мы братья, мы можем взять на себя обязанности друг друга. Ты освобождаешь меня от семейного долга, чтобы я мог проповедовать, а я…
– Молись обо мне, - попросил его Арджуна.
– Молись, чтобы я не впал в майю.
– Харе Кришна.
На городской улице они расстались. Чхота стал спрашивать, где находится нью-Йоркский храм Харе Кришна, а Арджуна попытался разузнать, как добраться до Пенсильвании.
Глава десятая
Чхота спрашивал у всех встречных мышей, где находится человеческий храм Харе Кришна, но никто не мог ему сказать. Кто-то посоветовал ему посмотреть в «желтых страницах», но он не знал, как это сделать. На улице было темно и холодно, и мыши были поглощены борьбой за выживание. Одна мышь окликнула Чхоту:
– Эй, парень, убирайся-ка побыстрее с улицы, пока тебя здесь не прихлопнули.
Среди мышей, сгрудившихся около горячей вентиляционной трубы прачечной, Чхота нашел одну старую мышь, которая слышала о Харе Кришна.
– Да, - сказала она, - была такая книга об этом, о Свами, который приехал в Манхэттен. Он приехал сюда уже в старом возрасте, и у него не было денег.
Он был отважным человеком! Кажется, он жил в Нижнем Ист-сайде. Вроде бы двадцать шестой дом по Второй авеню.
Чхота поблагодарил ее и дал ей последний кусочек прасада, который он взял с собой с парохода.