Путь, что ведёт нас к Богу
Шрифт:
Визель понял это еще ребенком, но он же оказался свидетелем того, как тот мир, внутри которого он вырос, тот мир, где он учился вглядываться в ночь и слушать молчание Бога, рухнул, а вернее, задохнулся в газовых камерах и сгорел в печах Освенцима, Майданека и Треблинки. Символом этого исчезнувшего мира становятся часы, которые Эли Визель зарыл в земле в саду своего дома в Сигете в тот день, когда его семья покидала родной город. Через 20 лет после того, как война была окончена, он нашел эти часы сгнившими и полными червей и снова похоронил в том самом месте, где они некогда были зарыты…
Шесть миллионов живых людей исчезли с лица земли. И среди них все те, среди кого жил Эли Визель в
Как рассказать о Холокосте? «Сколько свечей зажечь, сколько молитв прочесть и сколько раз… я по–прежнему не знаю, — пишет Эли Визель, — что нужно делать, чтобы сохранить в памяти образ города, который с каждым днем кажется мне все более нереальным». В 1972 г. Визель публикует книгу «Во славу хасидизма», которую составляет из хасидских легенд, преломленных через воспоминания собственного детства. И опять он говорит здесь о той самой истине, которая передается только из рук в руки. Бог… Можно ли верить в Бога после Майданека и Освенцима? Этим вопросом задавались с 40–х годов и до сих пор задаются самые разные философы, вышедшие как из христианства, так и из иудаизма. Эли Визель отвечает на этот вопрос своей лирической прозой, когда просто вспоминает раввина из Галиции, с которым столкнулся в лагере. Имени его он не запомнил, а возможно, и никогда не знал. «В памяти сохранился лишь его незабываемый голос».
Только голос. Как голос Иоанна Предтечи. «Глас вопиющего в пустыне», как сказано у Исайи. «Ты должен выстоять. Слышишь? — говорил Эли Визелю неизвестный и, казалось бы, забытый раввин из Галиции. — Выстоять любой ценой. Главное, не поддаваться злу, от кого бы оно ни исходило». Этот человек знал на память не только Тору, то есть Пятикнижие Моисеево, но и талмудические комментарии к ней. Как делал это рабби Акиба или Йоханан бен Заккаи, он с голоса учил Эли Визеля. В лагере он стал учителем будущего писателя. «Сначала он читал отрывок по памяти, затем я его повторял, после чего мы подробно и всесторонне его обсуждали… а потом его перевели в другой лагерь, и больше я его не видел».
Мир, от которого не осталось ничего, кроме проржавевших и навсегда похороненных в земле часов, на страницах книг Эли Визеля не просто оживает, но оказывается необходимым для всех нас: евреев, русских, итальянцев; для нас: иудеев, христиан, сомневающихся, неверующих и агностиков, — а населявшие его люди становятся нашими друзьями и нашими вечными спутниками на жизненной дороге. «Что ответить человеку, — пишет Эли Визель, — который не понимает, почему Бог хранит молчание в тот самый момент, когда человек — любой человек, еврей или нееврей — как никогда прежде нуждается в Его слове, не говоря уже о Его милосердии». На самом деле, сам автор (как и любой из нас) не понимает, что нужно ответить этому человеку. И отвечает ему не он, а те, о ком он, Эли Визель, пишет — его дедушка Додье Фейг, раввин из Галиции и многие другие.
Невозможно читать книги Визеля и не плакать, но и плакать, читая его книги, нельзя, стыдно, недопустимо и аморально, потому что то, о чем рассказывает писатель и чего он был свидетель, неизмеримо больше любых слез, любого отчаяния, любой нашей реакции на то, что случилось и затем было названо словом
И именно поэтому Гитлер стал уничтожать евреев, а Сталин в СССР — и тех и других: и евреев, и христиан, прежде всего, православных, которых в его владениях было просто больше всего — священников и простых верующих, всех тех, о ком я, православный священник конца XX столетия, так много знаю, ибо кого-то из них все же застал в живых. Православные люди, обреченные на смерть советским режимом… — как они похожи во всем, вплоть до мелочей, на тех евреев, о которых пишет Эли Визель… И те и другие пели одни и те же псалмы, только одни на иврите, а другие по–славянски… И те и другие знали, что такое молитва и что такое то молчание, через которое к нам приходит Бог.
Следующее поколение (те, кто родились после 1945 года!) должно узнать о Холокосте не из учебника по истории, но от живых свидетелей. Эли Визель — один из них: знаток Священного Писания и тончайший поэт, мальчик, переживший Освенцим и Бухенвальд, и один из самых активных и бескомпромиссных правозащитников в мире сегодня, человек, активно выступающий в защиту тех групп населения в самых разных странах, что подвергаются преследованиям из-за их религии, расы или национального происхождения. «Следующее поколение», а именно ему не случайно Эли Визель посвятил книгу, должно не просто знать о том, что было, но уметь сделать так, чтобы история не повторилась. А это порою бывает очень трудно.
«Следующее поколение» — это и те евреи из Израиля, которые летом 1967 года, когда Насер и другие арабские лидеры той эпохи, подстрекаемые из Москвы и со страниц газеты «Правда», готовились действительно сбросить евреев обратно в море, а на Иерусалим, как говорит Эли Визель, уже легла тень Освенцима, не дали превратить себя в жертву, а стали сопротивляться. Последнее приняли далеко не все. Визель вспоминает, что многие европейские интеллектуалы увидели в победе Израиля над арабами измену его священной миссии и чуть ли не требовали, чтобы еврейский народ вновь стал жертвой. Тогда бы они кинулись на его защиту и рыдали бы над его развалинами, глядя на них из благополучной Европы и своих благоустроенных кабинетов. Однако народ Израиля не стал играть по этому сценарию и тогда сумел победить. Это была победа «следующего поколения» — поколения людей, родители, деды, а порою и старшие братья или сестры которых погибли в газовых камерах Освенцима и Треблинки. Поколения тех, кто был всего лишь на 10 лет младше, чем Анна Франк.
Но как победил народ Израиля в июне 1967 года? Эли Визель вспоминает о том, как во время взятия города по одной из улиц старого Иерусалима пробежал молодой араб, увидев которого израильские военные решили, что он сдается. Но оказалось, что это был просто мирный житель, у которого в это время начала рожать жена, а поэтому он искал военного врача израильской армии, чтобы тот принял роды. И это в самый момент штурма города, казалось бы, самыми страшными врагами… С точки зрения Визеля, эта маленькая зарисовка с натуры показывает, какими именно победителями стали израильтяне и какова психология «следующего поколения», среди представителей которого людей сознательно верующих очень немного.