Путь долга и любви

Гаврилова Анна Сергеевна

Я отложила книгу по народной культуре Дурбора и кошкой выскользнула из-под одеяла. Но шагнула не к Киру, нет! Я направилась к двери.

— Эмелис, — позвал боевик. Голос прозвучал растерянно, но вместе с тем хрипло — полупрозрачная ночная сорочка сделала своё дело.

Я повернулась, приложила палец к губам и выскользнула в гостиную.

Бетти обнаружилась у стола, с пяльцами в руках, и поняла с полувзгляда. Горничная встала, одарила улыбкой и, сделав торопливый книксен, поспешила прочь. Я же заперла первую дверь, причём

не только на замок — ещё и засов задвинула, и только после этого вернулась в спальню.

— Всё, теперь можем говорить, — прошептала я.

Кир поднялся.

— Ты отпустила горничную? — столь же тихо спросил он. — Вента нас сожрёт, если узнает.

— Ну если ты боишься…

Боевик избавился от камзола раньше, чем успела договорить.

— Иди сюда. — Он по-прежнему шептал. Впрочем, как и я.

— Крист обещал, что ты будешь вести себя прилично…

Мой синеглазый кошмар расстегнул ещё две пуговицы рубашки и сделал шаг вперёд. А я, как и прежде, стояла у двери и заворожённо смотрела на его губы. Но от комментария всё равно не удержалась:

— Не бережёшь ты репутацию брата…

Младший принц шумно втянул ноздрями воздух, но злость была притворной, Кир смеялся.

— Дразнишься?

— Ну что вы, ваше высочество, — с улыбкой парировала я. — Как можно?

Тут же отошла от двери и присела в глубоком реверансе. Теридан-Кирстен из рода Донтор громко сглотнул.

— Иди ко мне… — уже не просьба, мольба!

Я подчинилась.

На цыпочках, подражая лесной нимфе, коих воспевали поэты древности, приблизилась к боевику и положила ладошки на его грудь. Почувствовала биение сердца — не просто сильное, бешеное!

Кир перехватил мою левую руку, медленно поднёс к губам и поцеловал в ладонь. Я вздрогнула всем телом, вспыхнула и попыталась отстраниться. Не пустил…

Рука младшего принца легла на талию, спустя миг я оказалась прижата к сильному мужскому телу. Колени тотчас ослабли, остатки мыслей из головы выдуло, во рту пересохло. Я неосознанно облизнула губы, и… и всё. Пропала.

Это был ураган! Стремительный, неистовый, но невероятно нежный. Упоительно сладкие губы, горячие, лишённые всякого стыда прикосновения, шёпот…

— Эмелис, любимая моя… хорошая моя… сладкая… Как же я скучал! Как же я по тебе скучал…

Я тоже скучала. Безумно! Особенно здесь, в дурборском дворце, когда ты был всего в нескольких десятках шагов, но так далеко…

— Девочка моя… счастье моё… безумие… Что же ты со мной делаешь? Что?..

Не знаю. Наверное то же, что и ты со мной… Я говорила, что тоже схожу с ума? Впрочем, это и без слов ясно.

Мои пальчики запутались в чёрном шелке его волос, ладони боевика легко скользнули по моей спине, замерли чуть ниже талии. Новый глубокий поцелуй отозвался дрожью во всём теле, вызвал новую волну слабости, опалил не только тело — саму душу.

— Люблю тебя, — прошептал Кирстен.

— А я тебя. Очень…

Глава 8

Ночь

выдалась невероятно короткая, а утро наступило как-то… ну очень рано, причём по моей вине. Впрочем, я же не знала, что лёгкий поцелуй в уголок мужественных, красиво очерченных губ заставит боевика проснуться…

Не догадывалась, что едва синие глаза распахнутся, окажусь прижата к постели и услышу хриплое, пробирающее до дрожи:

— Шалишь?

Не думала, что ответив на этот вопрос тихим смешком, спровоцирую брюнета на ответный поцелуй в уголок рта, после которого разучусь дышать. Ненадолго, лишь на несколько мгновений, но всё-таки.

И даже не подозревала, что после этого поцелуя мои руки пустятся в путешествие по обнажённому телу младшего принца с единственной целью — спровоцировать на иные, куда менее целомудренные действия. Кир воспротивиться не пытался…

Его губы накрыли мой рот, рука скользнула вниз, пальцы вычертили какой-то невероятный узор на внешней стороне бедра, заставив меня выгнуться и застонать. Ещё несколько дурманящих прикосновений, и жар, разлитый по телу, стал нестерпимым.

Это было совсем иначе, не так, как ночью. Кирстен двигался очень медленно, и каждое его движение вызывало волну той особенной слабости, бороться с которой совсем не хочется. Мне нравилось быть слабой. Нравилось, что стоны, которые срываются с губ при каждом его выпаде, напоминают мольбу.

Боевик тоже как будто молился, по крайней мере, слушая его шепот, я чувствовала себя богиней.

А спустя… вечность, когда эйфория схлынула, дыхание выровнялось, а сердце застучало чуточку тише, я решилась поднять главный из вопросов…

— Кир… — позвала шёпотом.

— Мм-м?.. — отозвался боевик. Он, как и прежде, сжимал в объятиях, щекотно дышал в шею и отпускать точно не собирался.

— Кир, а ведь я могла стать принцессой…

Мой синеглазый кошмар глубоко вздохнул, и я приготовилась услышать нечто… ну не совсем приятное, что ли. Вот только в наполненной утренним светом спальне прозвучало другое, странное.

— Я очень рад, что ты не стала принцессой, любимая.

Я попыталась выскользнуть из объятий боевика, но тот не пустил. Пришлось извернуться ужом — просто мне в его глаза заглянуть хотелось. Неужели правду говорит?

Заглянула. Нет, брюнет не лгал.

— Не понимаешь? — улыбаясь лишь уголками губ, вопросил Кирстен.

— Не понимаю, — не стала лукавить я. Мне улыбаться не хотелось совсем — вопрос вообще-то серьёзный.

Кир игриво заломил бровь, а я не выдержала и озвучила то, что и без слов ясно:

— Любимый, если бы я стала принцессой, я была бы куда более выгодной партией.

— Только не для меня.

Этот ответ по-настоящему огорошил. Наверное, именно поэтому мне таки удалось вывернуться из мужских объятий и сесть.