Путь Дзэн
Шрифт:
Ведь все идеи самоусовершенствования, приобретения или достижения чего-то в будущем основаны на нашем абстрактном образе «себя». Стремиться к их осуществлению — значит придавать этому образу ещё большую реальность. А с другой стороны, наше внеконцептуальное, истинное «я» и без того уже является Буддой и не нуждается ни в каком усовершенствовании. Со временем оно может развиться, но можно ли обвинять яйцо в том, что оно не цыплёнок? Ещё глупее обвинять свинью в том, что у неё нет такой шеи, как у жирафа…
Двустишие из «Дзэнрина» гласит:
ВОднажды монах спросил Цуй-вэя, в чём суть буддизма. Тот ответил: «Подожди, пока все разойдутся, тогда я тебе отвечу». Спустя некоторое время монах пришёл снова и говорит: «Вот, все разошлись, пожалуйста, ответьте мне». Не говоря ни слова, Цуй-вэй вывел его в сад и подвёл к бамбуковой роще. Монах всё ещё не понимал. Тогда Цуй-вэй произнёс: «Вот высокий бамбук, а вот — низкий!». [2:22]
В «Дзэнрине» это выражено так:
Длинный предмет — это длинное тело Будды, Короткий предмет — короткое тело Будды.Поэтому то, что можно приобрести с помощью Дзэн, называется у-ши (по-японски — буджи), т. е. ‘ничего особенного’, ведь ещё в «Ваджрачхедике» Будда говорил:
Ни малейшей малости не приобрёл я благодаря Непревзойдённому, окончательному просветлению, и именно поэтому оно и называется «непревзойдённое, окончательное просветление».
Выражение у-ши имеет также значение полной естественности и непринуждённости, лишённой суеты и деловитости. Достижение сатори связывают с настроением, выраженным в древнем китайском четверостишии:
Над горой Лу дождь и туман; в реке Че прибывает вода. Вдали от них я не знал покоя от тоски! Я побывал там и вернулся… Ничего особенного: Над горой Лу дождь и туман; в реке Че прибывает вода.Знаменитые строчки Чинь-юаня гласят:
До того как я тридцать лет изучал Дзэн, я видел горы как горы и реки как реки. Затем, когда я приблизился к пониманию, я научился видеть, что горы — это не горы, а реки — это не реки. Но теперь, когда я постиг саму суть, я спокоен. Я снова просто вижу, что горы — это горы, а реки — это реки. [2:22]
Вся трудность Дзэн — в этом повороте внимания от абстрактного к конкретному, от символического «я» к собственной истинной природе. Пока мы только говорим об этом, пока мы прокручиваем в голове представления о «символе» и «реальности» или повторяем фразу «я не являюсь моим собственным представлением о себе» — мы остаёмся в плену чистейших абстракций. Дзэн выработал метод (упайя) прямого указания именно для того, чтобы разорвать этот порочный круг, чтобы ткнуть нас носом прямо в реальное. Ведь когда читаешь трудную книгу и хочешь сосредоточиться, мысль — «я должен сосредоточиться» —
Вот почему учителя Дзэн почти никогда не говорят о Дзэн, а сразу обрушивают на нас его конкретную реальность. Эта реальность есть таковость (татхата) нашего природного внесловесного мира. Когда мы видим его таким, каков он есть, для нас не существует добра, не существует зла. В этом мире нет ничего изначально высокого, изначально низкого, изначально субъективного и изначально объективного. Нет символического «я», о котором следует забыть, и нет необходимости в идее «конкретной реальности», о которой следует помнить.
Один монах спросил Чжао-чжоу: «С какой целью прибыл с Запада Первый Патриарх?» (Это формальный вопрос, уясняющий суть учения Бодхидхармы, иначе говоря, самого Дзэн).
Чжао-чжоу ответил:
— Кипарис во дворе.
— Вы, очевидно, пытаетесь показать это средствами объективной реальности?
— Нет, не пытаюсь! — возразил учитель.
— С какой же всё-таки целью прибыл с Запада Первый Патриарх?
— Кипарис во дворе! [5–3:13]
Заметьте, как вышибает Чжао-чжоу из монаха логику, с которой тот подходит к его словам. Когда Тун-шаня спросили: «Что такое Будда?», он ответил: «Три фунта льна!» Юань-ву следующим образом комментирует этот ответ:
На вопрос «Что такое Будда?» разные учителя давали различные ответы. Однако ни один из них не превзошёл ответ Тун-шаня: «Три фунта льна». Его проницательность отрезает всякую возможность спекулятивного мышления. Некоторые считают, что Тун-шань в это время взвешивал лён и потому дал такой ответ… Другие полагают, что, поскольку вопрошающий не сознавал, что сам он — Будда, Тун-шань указал ему на это таким косвенным путём. Такие люди подобны трупам, ибо обнаруживают полную неспособность понять живую истину. Находятся даже такие, что считают Буддой «три фунта льна». Каких только диких и фантастических замечаний они ни делают![74 с. 71–72]
Учителя решительно обрывают всякое теоретизирование и спекуляции по отношению к таким ответам. «Прямое указание» достигает прямо противоположной цели, — если оно требует или стимулирует концептуальные комментарии.
Фа-ен спросил однажды монаха Сюань-цзы, почему тот никогда не задаёт ему вопросов о Дзэн. Монах ответил, что получил разъяснение по этому поводу от своего прежнего учителя. Фа-ен попросил, чтобы он изложил своё понимание, и монах рассказал, что на вопрос «что такое Будда» он получил такой ответ:
«Пин-тин Тун-цзы пришёл за огнём».
— Хороший ответ, — сказал Фа-ен. — Но я уверен, что ты его не понял.
— Пин-тин, — объяснил монах, — это Бог огня. Искать огня для него — то же самое, что для меня — искать Будду. Я и так Будда, и не о чем спрашивать.
— Так я и знал, — рассмеялся Фа-янь. — Ты этого не понимаешь.
Монах так обиделся, что ушёл из монастыря. Но через некоторое время он раскаялся и вернулся, смиренно прося у учителя наставлений.
— Спрашивай, — сказал Фа-янь.