Путь единственной
Шрифт:
Но Эрам вдоволь наигрался в эти игры. С него хватит.
Оказавшись с отцом наедине, и, дождавшись, пока Шерлез де Вуд расположится в кресле и закурит сигару, Эрам сразу перешёл к делу.
– Ты сказал, вопрос с моей женитьбой решён. Я не ребёнок, отец. И не обязан выполнять данное тобой обещание. Что мне помешает прямо сейчас пойти и прекратить этот цирк с выбором платья и разговорами о списках гостей? Свадьбы не будет. И ты лучше меня знаешь, что её не будет.
Шерлез де Вуд дал сыну высказаться. Со скучающим видом выпустил струю дыма к потолку.
И
– Ты не сделаешь этого, если у тебя осталась хоть капля здравого смысла.
Он снова затянулся, словно нарочно выдерживая паузу. Затем пробормотал:
– И на этого мальчишку я собираюсь оставить империю де Вуд… Видно, я сильно, очень сильно прогневил богов.
Но Эрама было таким не пронять.
– Мы говорили об этом вчера. Вопрос решён.
– Говорили. Ты думаешь, большие дела решаются так просто? На кону место в сенате. В Сенате, проклятье инкубов! Нельзя преподнести всё так, под прицельными зумами инфернов, которые только того и ждут, как заснять какую-то пакость. Да, Расселы перешли дозволенную человечкам черту, потому что считают, что мы играем по их правилам. Пусть считают. Я думаю, тебе не стоит объяснять, что после сегодняшнего мы будем поступать так, как выгодно нам.
Эрам устало опустился в кресло.
Взял предложенную отцом сигару, хотя курить не хотелось.
Сейчас он согласился бы и на лиану мёртвых, если бы это хоть немного помогло унять внутреннюю боль.
Отец, всегда жёсткий и властный, на какой-то миг показался понимающим. Настоящим. Вдруг захотелось рассказать ему всё. О Мишель, о том, что её похитили. О том, что Эрам готов обернуться прямо сейчас и разнести к демонам особняк этих человечков во славу Темнейшей Лилит.
Он даже приоткрыл было рот, но что-то кольнуло под сорочкой, обожгло грудь.
Эрам замешкался, затянулся.
Видя, что сын нехотя принял сложившееся положение вещей, Шерлез де Вуд покинул кабинет.
Уже за дверью он столкнулся с невестой сына. Потянув носом, пригляделся к Нинет получше. В глазах зажглись красные огоньки. Одобрительно кивнув невесте сына, сделал ироничный приглашающий жест на дверь кабинета её отца.
Глава 2
Дверь тихо скрипнула, впуская внутрь Нинет.
Эрам вздрогнул. Никогда он не ощущал такого явного и притягательного аромата её желания, никогда ещё её аура не казалась ему такой красочной.
Нинет замерла на пороге, непривычно молчаливая, потупившаяся.
Эрам ощутил, что помимо воли, в нём начинает нарастать желание.
Она приблизилась. Медленно. Грациозно. С трепетом угодившей в засаду лани.
Замерла посреди кабинета, в приглушённом свете лампы непривычно бледная… и непривычно желанная.
Что-то внутри Эрама противилось этому на первый взгляд робкому натиску. И вместе с тем ноздри терзал дурманящий аромат желающей его женщины. Кровь вскипала в венах, внутренний огонь рвался наружу, в висках оглушительно пульсировало.
Мысль о рыжей отрезвила, охолонула, словно ледяной душ в жаркий день.
Ненадолго.
Аромат желания усиливался, яркий сочные эмоции казалось, только набирали силу.
Деланно равнодушным тоном он осведомился о её самочувствии, но Нинет как будто не слышала его.
– Эрам, – прошептала она хриплым от страсти голосом, а потом медленно облизала губы.
Инкуб не верил своим глазам.
Вместо Нинет перед ним стояла Мишель.
Маленькая, хрупкая. Безумно желанная и до невероятного родная. В том самом огненно-красном платье, его подарке.
Она смотрела на него с любовью и привычным, до невозможного огромным желанием в потемневших от страсти глазах.
А потом подняла руки и провела пальцами по плечам.
Платье струящимся потоком скользнуло по хрупкой фигурке, словно омывая ту алым пламенем.
Безупречно белая кожа… Волнующие изгибы тела. Высокая полная грудь с бледными ореолами сосков, которые съёжились под его взглядом и дерзкими бутончиками торчат вперёд, моля понежить их языком, прикусить зубами.
Тонкая талия, которую можно обхватить двумя руками, впалый и одновременно мягкий живот…
Гладко выбритый треугольник кожи и смуглые пухлые складочки под ним. Бесстыдно приоткрытые, словно дразнят влажным и розовым между ними.
Округлые бёдра и длинные стройные ноги…
– Мими, – вырвалось у Эрама хриплое.
Неужели его девочка здесь, с ним? Неужели всё это привиделось, причудилось? Просто кошмарный, ни на что не похожий сон. Мими здесь, рядом, как всегда смотрит на него с нежностью и теплотой. Готовая принять его, любого. Просто потому, что он – это он.
На миг рыжая замерла, потом проговорила хрипло:
– Это я, Эрам.
Что-то в нотках её голоса показалось незнакомым, непривычным, но сейчас Эраму не было до этого никакого дела. Он видел только Мими, чувствовал только Мими, был способен думать только о своей рыжей девочке. Такой желанной и родной. Любимой.
Осторожно перешагнув через лужицу алого шёлка, Мими приблизилась к нему. От обилия излучаемых ею эмоций его привычно чуть пригвоздило к креслу.
Не отводя взгляда, она опустилась перед ним на колени, изящным движением расстегнула брюки.
Его член тут же восстал, вырвавшись на свободу. Мими облизнулась, приближая губы к рубиновой головке, в явном намерении подарить ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
Но он хотел её так сильно, что не пожелал того малого, что она предлагала.
Рывок – и она сидит у него на коленях, ёрзает влажными складочками по твёрдой и до невероятности чувствительной плоти. Обнажённая. Бесстыже желающая его. Нежная и трепещущая.
Сжав её груди, он застонал в голос, а затем перехватил за талию и заставил откинуться назад. Она замурлыкала от удовольствия, когда горячий рот накрыл сосок, принялся истово ласкать шершавым языком, посасывать, оттягивать, прикусывать.