Путь феникса
Шрифт:
— Прикуривай, — приказал сэр Хайрам.
Серый Суслик поднес широкий конец трубки к огню. Ничего не произошло.
— Глубоко вдохни и задержи дыхание, насколько сможешь, — сказал сэр Питер. — И не вздумай закашляться.
Серый Суслик глубоко вдохнул. Горячий и терпкий дурнопахнущий дым ворвался в его горло и проник в грудь.
— Не кашлять! — строго сказал сэр Питер.
Легко ему говорить «не кашлять». Серый Суслик чувствовал, как лицо наливается кровью, горло дерет и распирает, а грудь сотрясается в мелких судорогах. Он едва сдерживал кашель.
— Ладно, выдыхай, бобер, — сказал сэр Питер.
Высокорожденные
Начался кашель. Серый Суслик кашлял долго и мучительно, в какой-то момент ему показалось, что сейчас его вытошнит, но обошлось. А потом, когда кашель отпустил, сэр Хайрам сказал:
— Вторая доза.
Как ни странно, вторая доза пошла легче. Серый Суслик снова кашлял, даже, сильнее, чем в первый раз, но теперь его перестало волновать, что с ним происходит. Его вообще все перестало волновать. Ему стало хорошо и спокойно, внезапно он понял, что впервые за… да за всю жизнь, пожалуй! Впервые за всю жизнь он счастлив. И нет ему никакого дела ни до прошлого, ни до будущего, ничто не имеет никакого значения, кроме невероятного блаженства, которое он испытывает в настоящем.
— Торкнуло, — сказал сэр Питер. — Гляди, как лыбится. Давай, вяжи его.
Серый Суслик глупо хихикнул, когда сэр Хайрам встал перед ним на колени. Настоящий высокорожденный рыцарь стоит на коленях перед орком-полукровкой, это очень смешно. И не важно, что он опутывает орочьи ноги прочной веревкой, это все равно весело. О, он теперь руки к коленям привязывает… Во упаковал-то! А в целом хорошо, приятно, и солнце больше в глаза не бьет, полумрак такой замечательный…
— Фыркает, как будто конопли накурился, а не опиума, — сказал сэр Питер. — Передоза бы не случилось, гляди, как зрачки сузились. Впрочем, чего уж теперь… Давай, надевай шлем.
Сэр Хайрам надел на голову Серого Суслика… нет, не шлем, а мягкую тряпичную шапочку, их вроде жрецы надевают на какие-то церемонии. Серый Суслик закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Ему было хорошо.
— Сядь нормально, жаба, не лежи, — потребовал сэр Питер. — Хайрам, поправь шлем, не надел же как следует.
Серый Суслик попытался придать туловищу вертикальное положение, но не смог, то ли из-за того, что руки и ноги связаны, то ли из-за наркотика. Да какая разница, из-за чего именно? Не смог и всё, ха-ха.
— Нормально шлем надет, — сказал сэр Хайрам. — Вообще не понимаю, что происходит. Суслик, ты как, вообще, себя чувствуешь?
— Хорошо! — воскликнул Серый Суслик.
На самом деле не воскликнул, а прошептал, он понимал это, но одновременно он понимал, что эти слова прозвучали ликующим воплем, но не в том мире, в котором пребывает его бренное тело, оскверненное орочьими генами… миллион дней негативного отбора… это лет-то сколько… Чего? Каких еще лет? А, понятно… А почему триста шестьдесят пять? Традиция? Понятно…
— Хорошо, — повторил Серый Суслик.
— Упороли мы его в дюндель, — сказал сэр Питер.
Серый Суслик засмеялся. Надо же так сказать: упороли в дюндель! Ха-ха-ха! Потолок качался в ритме его смеха.
— Переборщили мы с дозой, — сказал сэр Питер. — Но так даже интереснее. Будем ждать.
Они все стали
Серый Суслик помотал головой, отгоняя посторонние мысли. Он вдруг понял, что в его голову вселился добрый демон, но не Алкоголь, а какой-то другой демон. И этот демон, в принципе, неплохое божие творение, но двум душам в одной голове не ужиться, а значит, надо проделать в темени круглую дырку, обратиться к Никс с подобающей случаю молитвой… Жаль, руки связаны. Ничего, дырку в темени никогда не поздно проделать.
— Отец высокорожденных! — обратился Серый Суслик к сэру Питеру. — И вы, добрый господин сэр рыцарь, к вашим стопам припадаю, ко всем четырем стопам ваших высокорожденных тел. Нижайше прошу: просверлите недостойный мой череп, ибо нуждаюсь я в отверстии в теменной кости.
— Во упоролся, — сказал сэр Питер и покачал головой в жесте отказа, смешанного с сожалением.
Вокруг его головы появился сияющий ореол, какой иногда бывал у Джизеса Крайста, Джона Баптиста и еще каких-то древних героев. Этот ореол стал распухать, одновременно теряя яркость, и вскоре вся комната залилась сиянием божественной благодати.
— Благодарю тебя, о боже, — сказал Серый Суслик. — Прости, что раньше не видел твоей сущности и полагал твоего аватара простым смертным дьяконом. Позволено ли недостойному человекообразному узнать твой божественный титул?
Чудотворное сияние утратило равномерность и монотонность, расцвело велоколепными узорами, их не смог бы адекватно описать не только у простого и необразованного орка-разведчика, но и вообще любой смертный. Серый Суслик наблюдал и наслаждался.
— Сдается мне, у этого Стентона в опиум грибы добавляют, — сказал бог, притворяющийся дьяконом.
Серый Суслик понял, что бог шутит, и стал смеяться. Он смеялся равномерно и неторопливо, примерно так:
— Ха. Ха. Ха. Ха. Ха.
— Не могу больше на это смотреть, — сказал бог. — Пойду, артефакты поразбираю. Ты за ним следи, если что интересное начнет происходить — сразу зови. Вниз спускаться не нужно, в окно крикни, я внизу какого-нибудь орка поставлю, ему скажешь, а он меня позовет.
Бог ушел, но сияние осталось. Целую вечность Серый Суслик созерцал его неповторимые разводы… фрактальная графика, однако… и никогда еще он не был так счастлив. А потом он заметил вдруг, что сэр Хайрам… придурок недорощенный, интеллигента изображает, сука… больше не стоит неподвижно, а играет на столе в какую-то сложную игру… бильярд… в которой используется длинная палка, которую он держит в руках, которые… Похоже, так можно думать вечно. Если взять произвольную мысль, приделать к ней связку «который» или, там, «которая», то можно потом приделать к этой связке любую другую мысль подходящего рода и… склонения или спряжения, наплевать… и невозбранно мыслить дальше, и ход мыслей будет бесконечен и какое же это блаженство… вообще нирвана.