Путь голема
Шрифт:
Боже, я убил человека! Пусть он и не совсем человек… нет, не такой человек как я… нет, он просто человек из другого места. Да какая к черту разница кто он. Я убил!
От осознания того, что я совершил, я закричал.
– Все, Димыч, – услышал я сквозь свой крик Тимохи. Крепкая рука выдернула у меня оружие. – Я заберу пока… А то поранишься. Потом отдам. Обещаю.
– Я.. я.. уб… уби…
– Все. Все закончилось. Успокойся. Ты был молодцом – жив остался. Это и так много. Ты прости,
– Я… я убил, – прошептал я, глядя на свернувшийся калачиком в луже крови черный мундир.
Тимоха проследил за моим взглядом и хлопнул по плечу так, что я чуть не упал:
– Молодец. Не ожидал… Катана в надежных руках. – Он протянул мне меч. – Носи с честью воин.
Песок арены был устелен трупами. В живых остались кроме меня и Тимохи викинг и великан в одежде из шкур. Великан волочил раненую ногу, а Тимоха и викинг были настолько забрызганы кровью, что трудно понять ранены ли они.
В глазах сбившихся в кучу женщин, стариков и детей светилась надежда.
Лиля, стоя на коленях, рыдала от радости, а Прыщ стоял рядом с разинутым ртом и машинально протирал краем футболки стекла очков.
Старичок в инвалидном кресле беззубо улыбался и махал нам флажком.
Над ареной царила тишина.
Публика недоуменно смотрела на неподвижные тела в черных мундирах. Они ожидали явно не такого хода событий. Налицо нарушение привычного регламента увеселительного мероприятия. Сценарий «бац-бац и в дамках» у черных мундиров на этот раз не прошел. Противник зубастый попался с повышенной тягой к дальнейшему существованию.
С высоты стеклянного утеса на нас недовольно взирал человек в мантии. От его взгляда заломило в висках и появилось чувство, что кто-то рассматривает меня изнутри, копается в моих мыслях.
Викинг вскинул вверх окровавленный топор и закричал толи, выражая радость победы, толи, требуя еще крови. И было в его крике столько жажды жить, что я невольно заорал сам что-то несвязное, вскинув катану навстречу чужому небу. Рык великана и Тимохин «Виват» подхватила толпа «гладиаторов».
Зрители недовольно зашептались, с опаской поглядывая на ложу.
Человек в черной мантии жестом подозвал одного из охранников и указал пальцем на нас. Воин кивнул и одним прыжком оказался на арене, погрузившись в песок по щиколотки.
– Ого, – озадаченно пробормотал Тимоха, делая шаг назад, – Люди так не прыгают. Никакие кости не выдержат. Тут метров двадцать.
– Двадцать пять, – сказал подошедший Ильич. – С половиной. Он еще и не такое может.
– Кто он? – спросил я, разглядывая черные доспехи поражающие своей идеальностью.
– Гвардия. Элитный отряд личной охраны императора. Как вы говорите – зе бест оф зе бест.
– Его холуи? – я ткнул пальцем в сторону
– Да. Он любит бои смотреть. Кровь обожает. Проигрыша не приемлет. Как бы не сложилось, но любыми правдами и неправдами слуги императора победят. По-другому не бывает.
– Ваша осведомленность меня поражает, – сказал я. – Не могу дождаться, пока у нас появится свободная минутка поболтать в более благоприятной обстановке. Список вопросов все длиннее, а желание дать в морду все больше. Даже не знаю с чего начну…
– Зубы режутся, Дима? Первая кровь меняет характер.
– Не люблю, когда меня за нос водят. А вы ведь именно этим и занимаетесь?
– Пей, – вместо ответа ткнул мне в руки флягу Ильич. Наши соратники наблюдают за лениво приближающимся воином и не видят этого.
– Зачем? Чтоб веселее помирать было?
– Пей, кому сказано. Веселее не будет, но храбрости добавит. Может и до моего лица кулак дотянется.
– Храбрости это хорошо. Ее-то мне как раз и не хватает, – бормочу, отхлебнув из фляги. – Фу, ну и дрянь. Ильич, вы уверены, что это вообще бренди?
– По старому семейному рецепту. Ты даже не представляешь, сколько лет этому напитку.
– Все-таки самогон, – облегченно вздыхаю я. – Судя по запаху из свеклы и настоянный на всяких зверобоях, мать и мачехах и ароматизаторах а-ля ванилин идентичный натуральному.
Ильич лишь улыбнулся в ответ
– Приготовьтесь! – крикнул Тимоха, вскидывая меч. – Возьмем его в клещи и нападем с трех сторон. Димыч, держи мою спину. Он прыгает как кузнечик. Если что – кричи. Под меч не лезь. Ты, рыжий, с топором – заходи справа. Дикарь – слева. Бить в полную силу. Расколем его как орех.
Великан и викинг стали рядом и с опаской поглядывают на врага. Не думаю, чтобы они поняли речь Тимохи, но интонации были весьма однозначными. Лидер не тот, кто сильнее, а в ком уверенности больше.
К нам подошли Лиля и Прыщ. Он шел, старательно обходя изрубленные трупы и переступая через лужи крови. Когда у его ног зашевелилось чье-то тело, Прыщ побледнел, но сумел удержать себя в руках.
– Лиля, зачем ты пришла? – спросил Тимоха, с обожанием глядя на девушку. – Здесь опасно.
Даже сейчас грязная, измученная, в рваной блузке уже неопределенного цвета, сбитыми неприкрытыми шортами коленками она была для него идеалом.
– Мы решили, что должны быть с вами рядом, – сказала Лиля. – Правда, Сережка?
Прыщ согласно кивнул и с неприязнью посмотрел на меч в своей руке.
Вскинув на плечо утыканную шипами булаву, великан, волоча ногу, двинулся навстречу врагу.
Взревели трибуны. Публика все же надеялась получить то, зачем пришла.
Я даже не успел заметить, как гвардеец обнажил меч, а голова великана уже упала на песок и покатилась к нашим ногам. Он даже не успел понять, от чего умер.