Путь хитреца
Шрифт:
— Как ваше настроение, Артем Викторович?
— Спасибо, ничего.
— Выглядите не очень.
— Голова побаливает.
— Готовы к заседанию? — Юрий Петрович увидел, что свидетель как-то замялся и добавил: — Что-то случилось?
— Меня попросили показать вам это, — Берестага повернул планшетник так, чтобы прокурору было видно, и развернул из закладки страницу новостного сайта.
— Что это?
Черных увидел себя самого на фото с последнего приема в министерстве.
— Вы становитесь популярны, — улыбнулся свидетель, перелистывая на следующую страницу.
Черных
— Красавчик, правда? — улыбнулся Берестага.
И кровь хлынула в голову Юрия Петровича. На всех фотографиях подборки рядом с ним крутился какой-то молодой светловолосый педик. Он строил глазки, прижимался, жеманно складывал губы. Получалось, что каждый раз, когда фотограф переключал затвор фотоаппарата, этот голубок оказывался рядом в самой провокационной позе!
— Это фотомонтаж! — выдохнул Юрий Петрович.
— Мне очень жаль, но обычно авторитетные издания этим не занимаются, — возразил Берестага.
— Кто это вам показал? С кем вы встречались? — Черных беспокойно начал оглядываться — только не хватало, чтобы увидел кто-нибудь из коллег.
— Я не знаком с этим человеком. Он просил передать, что эта подборка ссылок сразу после заседания суда отправится на адрес одного, известного вам, высокопоставленного лица. Если, конечно, ему не понравится ход процесса. И он сопроводит ссылки одним словом. Сказал, что вы поймете, каким.
Проблема была серьезней, чем могло показаться на первый взгляд. И среди юристов попадаются носители нетрадиционной половой ориентации. Но тут дело не в осуждении и насмешках коллег. Большой мыльный пузырь великих планов, созданный стараниями Юрия Петровича, мог лопнуть в одночасье. Если Нестеров увидит эту подборку, даже без комментариев, он поймет, что Лиза привлекает Черных вовсе не душевными качествами и женскими прелестями, а папиным влиянием и превосходными карьерными перспективами.
Недоверчивый папаша может захлопнуть двери в загс, а в судебной практике отправить бывшего зятя на скамейку запасных. И это при том, что теперь каждый уголовник на любом заседании будет макать его физиономией в «голубую луну», объясняя решения прокурора противоестественными пристрастиями.
— Это катастрофа, — совершенно неосторожно пробормотал прокурор.
— Пока — нет, — поправил свидетель, — насколько я понимаю, публикаций много, а фотографии с голубком лишь в некоторых из них. Если их количество не увеличится, а также никто не объединит фото в подборку, которую вы только что увидели, это пройдет незамеченным. Отдельные фотографии покажутся случайными.
«А он не такой уж дурак, каким показался вначале», — подумал Юрий Петрович, посмотрев на свидетеля.
— Думаете, есть гарантии, что фото не пойдут в дело после удачного для шантажистов процесса?
— А зачем
До заседания осталось десять минут.
— Я правильно понимаю, что в свете новых фактов мне выступать на суде не придется? — поинтересовался Берестага.
— Да, вы свободны.
Черных еще не принял окончательного решения. Можно, конечно, появиться к будущему тестю с этими статейками и объяснить, что его подставляют. Но, во-первых, для этого придется сорвать заседание, и его все равно, скорее всего, опередят. По телефону о таких вещах не говорят. Во-вторых, не факт, что министр захочет ему поверить. Складывалось впечатление, что тот и так не очень-то благоприятного о нем мнения. Держать же этого свидетеля не стоило. Не ясна его роль в этом деле. А значит, на суде могут быть сюрпризы.
«Итак, на весах одна битва или вся война, — размышлял Юрий Петрович, — небольшой проигрыш маститому адвокату или возможный крах звездной карьеры».
Размышления снова прервал помощник. Он склонился к уху начальника и прошептал:
— Юрий Петрович, второй свидетель отказывается выступать.
Кроме запланированной поездки на завод, после быстро провернутого дела Берестага должен был еще встретиться с Седым. Без серьезных причин, так, попить кофе. Следовало торопиться. По дороге набрал Цыбульке:
— Ну что ж, пляши.
— Значит, game over, — обрадовался Семен, — готовим шампанское?
— Только компот! Если будем праздновать каждое дело — сопьемся.
Артем улыбнулся, вспомнив как пришлось разводить Цыбульку на роль гомика.
— Ты ведь актер, Семен! А для хорошего актера плохих ролей не бывает.
— Ни за что! Это я на сцене актер, а тут реальная жизнь — скрипты не те загружены. Ты вон парижский вариант лучше просканируй!
— Семен! — подначивала Элен, — а я тебе любимую помаду дам!
— Мальчи, женьчщина! — изображал кавказский акцент премьер театра Берестаги, — твое место на кухне!
— Ты пойми, тут артист нужен. Все поверить должны. А фотки мы так распределим, что без специального подбора любая покажется случайной.
— Да не вставляют меня такие роли, профессор! А если однокурсники увидят? У меня от этого оперативка виснет!
— Поверь мне, старому извращенцу! — саркастично выдохнул «специалист по скользким вопросам», — твои однокурсники тебя — бабника знают как любимую бородавку. И всегда можно сказать, что прикалывались, шутки шутили. Ты ведь комик-то известный! А где комик, там и гомик!
Элен шутка понравилась.
— Ну что, по-другому никак нельзя что ли?
— Надо, Сеня, надо! Покажи что-нибудь этакое, — Берестага сквасил губы и смешно захлопал ресницами. Элен разразилась смехом. — А мадмуазель Белозерова займется режиссурой и поможет с макияжем. Только не переборщи! — он деланно строго посмотрел на девушку.
И, если смех продлевает жизнь, то за несколько часов они должны были заработать вечность. Цыбулька входил в образ. Актерский талант у него безусловно был. Когда отрепетировали, нужно было засветиться несколько раз вблизи объекта. Берестага подтрунивал: