Путь, исполненный отваги. Задолго до Истмата
Шрифт:
К Ростику подошел Денис.
— Там все готово, — доложил он.
— Слушай сюда, басурманы! — сказал Каманин. — По одному на цырлах за мной. Получите провиант и грамоту. Осип! Отвяжи ты этот канат, мать его с присвистом через коромысло!
Мужики посмотрели на великана с угрюмым уважением. Умение красиво ругаться было привилегией сильных мира сего. Осип, подтолкнутый для резвости в спину одним из разбойников, побежал отвязывать канат от ствола ивы, росшей на берегу.
Пока Осип был занят
— Охотиться умеете? — спросил он у Овдокима.
— Могем, — ответил тот, удивленно хлопая глазами.
— Значит, мясо к каше добудете сами, — хмыкнул полковник, — чего скорчил рожу, дружок?
Неугомонный Овдоким успел всунуть свой любопытный нос в мешок с мукой и теперь, кряхтя, перекатывал во рту кусочек пресного теста. Услыхав вопрос Андрея Константиновича, он дернулся.
— Мука больно хороша, барин. Не привыкли мы к пшеничке-та...
— Жрите, демоны! — благосклонно посмотрел на перемазанную физиономию мужика Волков. — Вот, держите грамоту. Упаси вас бог ее потерять... Станцуете с конопляной теткой. Адью, ущербные!
Судно, взревев турбинами, отвалило от берега и вышло на стремнину. Быстро набрало скорость и скрылось за поворотом, громко взревев на прощание сиреной.
Осип принялся раздеваться до исподнего — переплыть на тот берег, чтоб отвязать канат.
— Овдоким, — спросил он, — а грамота-то точна не золотая?
— Не ведаю, — вздохнул бровастый Овдоким, — но позолоченная, точно.
Глава 16. Гея. 1698.
Подготовка
Тяжелые дубовые двери пресвитерской отворились, и сестра Пелагея ввела невысокую женщину в сером одеянии. Только в кино показывают монашек в темных одеждах с белоснежными манжетами, воротничками и чепцами. На самом деле от давно не стиранного одеяния идет стойкий аромат немытой бабы, который, как утверждают знатоки, гораздо хуже аналогичного мужского.
В самом деле дерьмо должно иметь запах дерьма, а не ладана. Потому что так самим Богом положено. И никуда от этого не деться. Если экскремент имеет запах розового масла, то это не экскремент. Это что-то похуже.
От вошедшей правительницы Софьи Алексеевны шибануло так, что Ростислав сразу вспомнил детство. И московский зоопарк. И клетку с обезьянами. Оттуда тоже несло чем-то подобным.
Полковник Волков с трудом заставил себя не реагировать на дьявольское амбре, лишь удивился, что так спокойно переносит эту вонь отец Михаил.
Ключница ушла, плотно прикрыв за собой дверь. Ростислав
— Звать изволили, отец Михаил? — спросила женщина низким хрипловатым голосом.
Архиерей Кирилл по случаю понедельника точил лясы где-то на своем огромном подворье в Мытищах. Это как нельзя было на руку Волкову и прекрасно устраивало отца Михаила.
Не успела Софья Алексеевна войти в пресвитерскую, а ее келью уже заняла другая монашка — из Успенского монастыря. Поскольку свидания Софье Алексеевне разрешались лишь два раза в год, шансы на то, что подмену обнаружат, были минимальные.
— Отец Михаил, значит, вашу подопечную мы забираем, — сказал Ростислав, — ключницу лучше перевести в другой монастырь. Скажем, в Новоголутвин Троицкий... А оттуда ключницу — сюда. В таком вот аспекте. Будет безопаснее для всех.
— Хорошо! — выдавил из себя священник. — Но вы не забывайте нас, ваше сиятельство.
— Ждите известий вскорости, — пообещал Волков и, обратясь к монахине произнес: — Прошу вас, Софья Алексеевна, следовать за нами.
— Кто вы? — не сдвинулась с места женщина.
— Ваш шанс, — коротко сказал Ростислав, — которого могло и не быть. Те трое стрельцов, которых повесит пред окном вашей кельи Петруша Алексеевич через два месяца, просили нас слезно помочь им, вам и России. Ну что, идете?
Софья Алексеевна медленно наклонила голову и величавой походкой вышла из пресвитерской.
— Сюда, — указал Ростислав на двери ризницы, — вам необходимо переодеться.
Бывшая правительница недоуменно повернула к нему голову.
— Ну, идите же, Софья Алексеевна, — нетерпеливо сказал Волков, — там вас ждут.
Пожав плечами, она отворила дубовые двери и скрылась в ризнице. Там ее действительно ожидали. Две женщины и в самых невообразимых одеждах — темные узкие портки из очень плотной ткани, куртки из черной кожи, непокрытые головы. Одна русоволосая с толстой, в руку косой. Другая чернявая, с короткими, замысловато остриженными волосами.
— Здравствуйте, Софья Алексеевна, — поздоровались они.
Настя и Анжела (это были они) быстро окинули глазом царевну.
— Настя, сорок восьмой, третий рост, — быстро прикинула Анжела, — вам помочь?
— Портки надевать не буду! — сразу же заявила Софья. — Лучше обратно в келью.
Барышни засмеялись. Настя быстро отобрала из огромной челноковской «мечты оккупанта» белье, блузку и длинную юбку. Затем, замявшись, спросила:
— Какой размер ноги?