Путь изгнанных из рая
Шрифт:
Что ж, когда заходил спор о праве Кафки, или в данном случае Орсона Уэлса, на изображение такого мира, попытайтесь вспомнить, не было ли в вашей жизни таких моментов, когда вы оказывались в бесконечных страшных коридорах или в сдавливающих тупиках. О себе я знаю: оказывался.
Все-таки после фильма мы долго стояли на набережной, прикасались ладонями к шершавому граниту, провожали взглядами, более долгими, чем обычно, веселых девушек в шортах, а потом наскребли немного песо на виски, скинулись.
Фестиваль открылся показом нашего очаровательного шедевра-фильма «Коллеги» по одноименной
Забавно было мне следить за перипетиями всей этой незамысловатой истории, сочиненной на карантине в ленинградском порту, за печкой у Клавдии Дмитриевны Угаровой, на берегу Свири, на ночных дежурствах в Гребневском туберкулезном стационаре, по дороге от Метростроевской улицы до площади Борьбы, забавно было следить за оживленной игрой Васи Ливанова, Васи Ланового, Олега Анофриева и Нины Шацкой, да еще косить глазом на сеньора Марио Лосана, на прочих сеньоров, сеньор и сеньорит.
Не знаю, какие чувства испытывал Вася Ливанов во время демонстрации, но когда раздались довольно бурные аплодисменты и к нему, подтанцовывая, с поцелуями двинулись мексиканочки и аргентиночки, тут я стал догадываться о его чувствах.
Мы долго гуляли в ту ночь, я все успокаивал взволнованного Васю. Даже последние фанатики разошлись из-под окон «Эрмитажа», когда мы возвращались. Мы пересекли площадь, когда увидели на тротуаре по-заячьи бегущего к отелю Бомбардини.
– Замечательно! Шедевр! – закричал он нам, аплодируя на бегу. – Вы показали новую Россию! Все в пиджаках, брюках, кое-кто даже в галстуках! Не предполагал! Поздравляю!
С этими словами он налетел на невидимую в темноте полицейскую проволоку, кувыркнулся через нее и растянулся на мостовой. Мы подбежали.
– Вот невезуха, – шептал он, поднимаясь. – Вот невезуха – смокинг порвал. Доброй ночи, господа, – и, сумрачно, надвинув лобную кость на переносицу, проковылял в отель.
Итальянская делегация показала фильм режиссера Ризи «Обгон» с блистательным Витторио Гассманом в главной роли. На мой взгляд, это был лучший и наиболее серьезный из конкурсных фильмов, но приз он получил только за режиссуру.
На экране была жаркая, забитая автомобилями Италия, бары и траттории с возбужденными людьми, и самый возбужденный, самый прыткий, самый победительный – Витторио Гассман в двухместной спортивной машине «альфа-ромео». Он – победитель, хозяин жизни, и на все ему в общем-то наплевать – на взрослую дочь, влюбившуюся в его сверстника, на жену, на случайного спутника, робкого студента, ошарашенного бешеной гонкой и запрещенными обгонами. Кончается фильм катастрофой – гибелью студента.
Вторым значительным фильмом был «Взгляд на мир» англичанина Тони Ричардсона по повести Силлитоу «Одинокий бегун». Повесть славного Силлитоу, надо сказать, немного скучновата, но фильм представляет собой редкий случай удачной экранизации, он во много раз лучше первоисточника, и маленький жилистый Том Куртней создает живой и яркий образ обозленного английского подростка из бедной семьи.
Соединенные Штаты представили фильм Стенли Крамера с Бертом Ланкастером, исполняющим роль директора интерната для дефективных детей.
Снова,
Хозяева фестиваля показали фильм «Крысы». Красивый Альфредо Алькон играет молодого ученого, экспериментирующего на крысах. Кроме того, он живет со своей мачехой, да еще в него влюблена и другая дама. Папаша поначалу не знает ничего об этом переплете, потом узнает, и тут начинаются всякие ужасы. Периодически крупным планом показываются крысы, чтобы напомнить зрителям, что люди порой бывают хуже этих животных или вроде них.
Франция блеснула тридцатью убийствами и голой спиной Фабианы Дали в детективе «Шляпа», где Жан Поль Бельмондо и Шарль Азнавур играли парижских гангстеров.
Очень толковый фильм «Голос с того света» привез на фестиваль скромный поляк Станислав Ружевич, брат знаменитого поэта. Конечно, это был не «Пепел и алмаз», но это была работа на высшем польском уровне, что уже говорит само за себя.
Бразилия показала фильм «Остров», в котором компания золотой молодежи попадает на необитаемый остров и постепенно самоуничтожается. Мексика представила интересный, скорее видовой, чем художественный, фильм из жизни охотников за акулами.
Вот, пожалуй, и все запомнившиеся мне фильмы, хотя были еще и другие, совершенно не осевшие в памяти. Для официального делегата кинофестиваль – штука утомительная, чуть ли не каторга. Каждый день два просмотра – дневной и ночной, и каждый раз надо влезать в крахмальную сорочку и затягивать галстук. А потом еще появилась аргентинская «новая волна» во главе с косматой девушкой Беттиной Худсон, и пришлось еще из солидарности с ними посещать утренние просмотры, смотреть их экспериментальные короткометражки, выдержанные в духе и на уровне курсовых работ наших вгиковцев. А после ночных просмотров – еще ночные приемы, коктейли, и я в конце концов стал увиливать от коктейлей. Пусть не верят мне мои друзья – а они мне не верят, – но я стал увиливать от коктейлей, от gin-n-tonic, от hayball, от martiny.
11. Сон
Мне приснилось, что я сижу в пельменной на Ленинградском, бывшем Инвалидном, рынке в районе метро «Аэропорт», гоняю ложкой пельмени в бледно-желтом, как детские воспоминания, бульоне. Потом один из пельменей превращается в такси, а мы с водителем в нем как начинка. Такси идет по Беговой, мимо Ипподрома. Там, я знаю, мои друзья А. и два Г. в отчаянии просаживают последние рубли – «колхозом» против Апикс-Ганновера. Я туда не хожу, предпочитаю денежно-вещевую лотерею.
У Ваганьковского кладбища метет поземка, здесь зима. В воротах кладбища стоит, улыбаясь, директор, с которым один мой друг, поэт, на всякий случай поддерживает приятельские отношения.
А на Пресне уже весна, все развезло. Над Росси-ею небо синее… Хорошо бы поехать не в Аргентину, а в Канаду: говорят, похожа на Россию. Над Канадой небо сине, меж берез дожди косые, хоть похожа на Россию, только все же не Россия…
Вот спуск к зоопарку. Здесь в трамвае умер от удушья Юрий Андреевич. Вверх по спуску – это подъем, а тротуары на площади Восстания уже сухие.