Путь к цели

Стригунов Константин Сергеевич

"Зачем им понадобилось заваливать входы, если они считали всех уничтоженными?" – и тут же Самонин нашел ответ на собственный вопрос. Серегин и остальные заблокировали входы не от тех, кто мог остаться живым внутри, а от тех, кто захочет попасть внутрь извне!

"Но с какой целью?" – недоумевал Самонин. Общее моральное состояние и ситуация, в которой он очутился не позволили ему собрать все имевшиеся у него на руках пазлы из фактов в единую стройную последовательность. Сознание пребывало в непонятном тумане, пытаясь совладать с собой и не лишиться рассудка. Алексей сбросил с себя промокший халат и направился вперед, плохо понимая зачем. Куда бы он не свернул везде лежали трупы его бывших коллег, перестрелянных подобно бешеным псам и страшные картины все больше усугубляли его состояние. Коридор - тут мертвец, лаборатория и снова трупы. В один миг Самонин не выдержал и просто дико взвыл, не в силах стерпеть столь жуткое зрелище. Ему казалось, будто они сейчас встанут с мест, где лежали и ринуться за ним в желании разорвать за то, что ему повезло остаться в живых. Окровавленные лики людей стояли пред глазами, как вдруг он случайно зацепил чей-то труп. Самонин присмотрелся. Им оказался его самый близкий друг - инженер-электронщик Артем Трофименко. Его длинные волосы, связанные на затылке в хвост, были все в крови, а в голове виднелась дыра от выстрела с близкого расстояния. Подойдя ближе, Алексей перевернул тело покойного друга и с посмотрел в его глаза, потерявшие свой жизненный блеск и тогда из глотки вырвался стон, наполненный болью. Закрыв веки Артему, Самонин сел на пол и упершись, спиной в холодную стену, схватился руками за голову и что есть мочи закричал. Ему хотелось заставить себя поверить будто весь этот кошмар лишь плод его воображения и как только он вновь посмотрит вокруг, то увидит свою комнату, которую уже почти два года делил со своим напарником Витей. Тот удивленно посмотрит

на него и скажет успокоительным тоном:

– Лёш, все в порядке. Тебе просто приснился очередной кошмар. Здесь такое часто бывает.

А в ответ Самонин кивнет и скажет что-нибудь в духе: "Я уже было поверил, словно все на самом деле!". Они вместе посмеются, посмотрят на часы и Витя своим задорным голосом скажет, мол, хватит расслабляться, пора и поработать. Тогда они поочередно отправятся в душ (не более пяти минут на человека - расход воды строго ранжирован) и после типичного завтрака вместе пойдут на свою работу, без которой они просто не могли представить свое существование.

Но это оказалась только иллюзией. Открыв глаза, Самонин все также видел перед собой мертвецов и ощутил, как у него в горле встал комок. Помогая себе руками, Алексей поднялся на ноги и неровной походкой побрел дальше, пока в одном из очередных кабинетов к своему облегчению не было никаких мертвецов. Плотно закрыв за собой дверь, он включил свет и присел возле чьей-то двухъярусной кровати. Мужчина не заметил, как отключился, перегорев от множества кошмарных событий последних полутора часов. На время Алексей нашел себе пристанище.

***

Полковник уходил от преследования непрерывно, не останавливаясь ни на миг, проклиная себя за допущенную беспечность, но изменить что-либо был не в силах. Кто мог знать, что отойдя в направлении точки рандеву, он попадет в охотничьи угодья крупной стаи псевдособак, да еще ведомой матерым чернобыльским псом? Эта мохнатая тварь координировала действия своих дальних сородичей с поразительной точностью. Каждая псина четко знала, что и как ей делать, в каком направлении бежать, с какой стороны обходить жертву, чтобы гнать ее навстречу основной группе. Пес мастерски разбирался в тактических приемах охоты. Поговаривали, будто псевдособкаки, рано попавшие в пси-зависимость к чернобыльскому псу, настолько привыкали к своему вожаку, что после его гибели сами практически не были в состоянии организованно охотиться, в следствии чего не могли самостоятельно добыть себе пищу. Жаль на сей раз их вожак жив, подумал Серегин, пробираясь сквозь плотно росшие кусты. Полковник понимал бесполезность соревнования на выносливость и скорость с этим зверьем - он был им не конкурент - поэтому судорожно пытался сообразить, где можно скрыться от них. Вариантов имелось немного и здесь либо уходить южнее и добежать к селу Лубянка или попытаться успеть выйти к району разломов в почве, образованных еще в первые недели Зоны. Идею уходить к вымершему селу Серегин отбросил, разумно посчитав ничтожность шансов добраться до него раньше, чем псевдособаки доберутся до него. Оставался только один выход идти к разломам. Определив направление, полковник перепрыгнул полусгнившее бревно и преодолел еще приблизительно метров двести, прежде чем вышел на довольно широкое перелесье без крупных деревьев. Характерной чертой этого места оказалась вздыбленная часть земли, разломанная по неизвестной причине пополам. Серегин изрядно взопрел и потерял немало сил, пока смог подобраться вплотную к странному образованию, совершенно диссонировавшему с общим пейзажем. Он обернулся, услышав лай приближающихся псевдособак, но пока их безобразные слепые морды еще не были видны. В несколько прыжков ему удалось взобраться на вершину края разлома весьма внушительных размеров, откуда полностью просматривалась гигантская трещина в земной поверхности. Собственно по своему строению эта часть рельефа больше походила на пещеру метров сорок глубиной с выступами на стенах. В былые времена, ему однажды удалось скрыться от преследования в ее многочисленных подземных ходах, отходивших в разные стороны на многие сотни метров в стороны. Некоторые оканчивались выходами в самых неожиданных местах, что давало возможность избежать столкновения с численно превосходящим противником. Стоя на краю пропасти, Серегин оценивал наиболее подходящий выступ, торчавший в трех метрах ниже, на который можно уверенно встать без опаски обрушить его и вместе с ним отправиться в свободном падении на самое дно пещеры. Лай вдалеке заставил действовать решительней и полковник аккуратно сбросил свой рюкзак на выступ и следом, став на карачки, перенес свои ноги, а затем и корпус вниз, пока не начал удерживаться одними руками за край, на котором только что стоял. Перед этим он успел заметить, как к нему стремительно неслись псины, свирепо оскалив свои чудовищные пасти. Взглянув вниз, полковник спрыгнул на тот участок выступа, где не было его рюкзака, сумев удержать равновесие и не упасть. Взяв на изготовку автомат, полковник направил его вверх в ожидании, что одна из милых зверушек решит в голодном отчаянии прыгнуть к нему на уступ, но вместо этого подбежавшие к краю псевдособаки "уставились" своими уродливыми мордами вниз. Из-за своей слепоты видеть они ничего не могли, но зато ощущали присутствие жертвы очень отчетливо и невозможность добраться до нее доводила их до бешенства. Псины перегрызались между собой, визжали и лаяли, пока словно по команде не отступили назад. Серегин присел в ожидании, пока не увидел как в двух метрах над ним высунулась голова с короткими ушами и оскаленной пастью, полной многочисленных клыков. Желание всадить в нее очередь тварь ощутила еще до того, как мысль успела полностью сформироваться у Серегина в голове и зверь отскочил, чем сумел сохранить себе жизнь. Если быть точным, то существо не знало, что замышлял человек, зато смертельная угроза возникла в сознании пса красной вспышкой, заставившей зверя отпрянуть назад. Раздался вой и затем последовал звук убегавшей куда-то стаи. Просидев так еще минуты полторы, Серегин, наконец, опустил ствол и немного успокоил дыхание. Он прекрасно знал повадки этой довольно распространенного как для Зоны зверья, чтобы купиться на их трюк с уходом. Как правило, это была ловушка и псевдособаки тем более возглавляемые столь хитрым хищником, скрывались в кустах чащи, внимательно наблюдая за местом, где спряталась их жертва. В нужный момент, если та решит выбраться оттуда, понадеявшись, будто стая ушла, они бросятся на нее и вот тогда второго шанса на спасение уже не будет. Зная особенности их повадок, полковник, разумеется, не собирался пытаться выбраться назад, а внимательней осмотрел обстановку вокруг. Пещера оказалась действительно глубокой, но как выяснил Серегин, взятой с собой веревки должно было хватить. Он достал специальный скальный крюк и с помощью подручных средств вбил его в скалу и проверил на прочность. Когда полковник убедился в надежности крюка, то закрепил на нем один из концов веревки и пропустил ее между ног, так чтобы она обогнула правое бедро. Затем через грудь он обвел ее на левое плечо и дальше за спину, схватив правой рукой. При помощи еще одной короткой веревки Серегин одним ее концом обвязался вокруг своей груди, а вторым схватывающим узлом прикрепился к основной веревке, тем самым сделав себе страховку. Создающееся при таком спуске трение не волновало полковника, так как его спецкостюм, имевший особо прочную ткань был рассчитан и на более жесткие условия эксплуатации. Собственно, сила трения имела решающее значение в регулировании скорости спуска, поэтому Серегин уверенно стал на немного согнутые и расставленные ноги и сделал несколько малых шагов по крутому склону. Следя за положением ног, он довольно быстро смог преодолеть расстояние, отделявшее его от дна темной пещеры, куда и без того скудного света Зоны проникало еще меньше. Наконец, уверенно встав на землю, Серегин отсоединил страховку и с сожалением посмотрел на верх. Веревку пришлось оставить, так как выдергивать надежно вбитый в скалу крюк дело неосуществимое, да к тому же не стоило попусту тратить время, ведь он и так достаточно отклонился от маршрута. После проверки всей аппаратуры, средств связи и оружия, экс-глава разведподразделения военного исследовательского комплекса осторожно пошел вперед, разглядывая через свой ноктовизор нависшие над ним темные своды пещеры. Детектор упорно молчал, не желая издавать тревожный сигнал угрозы наличия поблизости ловушки и почему-то сей факт не прибавлял радости Серегину. Уверенней всего он чувствовал себя, проползая через аномальные поля, в которых порой сотнями скрывались эти воплощения изувеченной природы, нежели идя по кажущимся безопасными местам, где обманное чувство безобидности привело множество ходоков в мир иной. Однако намного хуже обстояли дела, когда нечто подобное происходило не на открытых пространствах, где имелась свобода для маневра, а в узких проходах пещер и подземелий. Если уж там встрянешь в передрягу, то выбраться из нее шансов практически нет. Впрочем, как и не было теперь дороги назад.

На пути к проходу Серегин перелез через несколько крупных валунов, образовавшихся здесь в момент появления этой деформации в земле, зато радиационный фон тут был, как правило, ниже, чем на поверхности. Подойдя ко входу в разветвленную сеть туннелей естественного происхождения, полковник сначала на полкорпуса заглянул внутрь. Там кроме искривленных ходов, шедших куда-то далеко вглубь, ничего увидеть не удалось, наравне с датчиками, не улавливавшими присутствие посторонних существ.

"Черт бы побрал эти пещеры"

Полностью войдя в туннель, Серегин согнулся, чтобы суметь продвигаться в этом тесном, замкнутом пространстве. Ножом он решил оставлять метки на стенах, чтобы если не посчастливится заблудиться, суметь найти выход из хитросплетения ходов. С увесистым рюкзаком на спине полковник останавливался чаще, чем будь он налегке, а кроме

того он спрятал за спину автомат и взял в руку пистолет. Неизвестно, кто или что могло встретиться здесь, хотя в последний раз своего пребывания Серегин помнил, как чуть ли не на четвереньках убегал от нескольких суррогатов - как звали отвратительных на вид человекоподобных существ, получивших свое прозвище именно за отдаленное сходство с видом хомо сапиенс, хотя по правде, оно ограничивалось лишь общими чертами типа двух рук и двух ног. Эти твари частенько встречались в самых разных пещерах и подземных образованиях, заслужив мрачную славу после того, как впервые были обнаружены остатки людей, попавших к ним на растерзание. Частично переваренная плоть - верный признак пребывания неподалеку суррогатов - производила особо тягостный эффект на каждого, кто такое увидит. Протискиваясь среди туннелей, Серегин внимательно следил за направлением по компасу, поскольку навигация здесь не работала, что существенно усложняло процесс сохранения нужного направления. Порой он упирался в тупик и вынужденно искал иной выход в другом проходе, теряя время, но сейчас, посчитал Серегин, лучше всего потратить столь ценный ресурс, нежели окончательно заблудиться и застрять в этих местах навсегда. В крайнем случае сделает на пару привалов меньше, когда выберется отсюда. Если выберется, поправил он себя. Кое-где из стен торчали странного вида корни или часть корневой системы растений, росших где-то на поверхности. Полковник поразился их размерам, так как находился минимум в тридцати, а то и в сорока метрах под землей. Решив на всякий случай не прикасаться к ним, военный прижимался к той части стены, где этих корней не было и старался пробираться мимо этих мест побыстрее. Такой вид передвижения довольно быстро изнурял, особенно способствовал изматыванию увесистый рюкзак и автомат на спине, не говоря уже про остальные причиндалы, необходимые в Зоне. Ощутив голод, он не хотел испытывать судьбу и решил потерпеть еще хотя бы час, ибо оставаться в пещере, где могли обитать далеко не самые дружелюбные существа сверх необходимого, было бы сомнительным действием с точки зрения здравого смысла. Подземные существа чаще всего не отличались острым зрением, зато обладали целым набором вспомогательных средств, компенсировавших им этот недостаток. К их числу относился и превосходный нюх, благодаря которому они могли прослеживать за передвижением жертвы даже спустя значительное время после того, как она побывала в том или ином месте. Запах консервы, безусловно, мог привлечь ненужное внимание, зато воды Серегин все же отпил - в этих передвижениях он изрядно вспотел. Полковник оглянулся. В свое время по оперативным каналам поступала информация будто какая-то часть сталкеров хотела использовать эти пещеры в качестве пристанища или даже постоянной базы. На первый взгляд мысль пусть и неординарная, но не была лишена здравого смысла. Кто-то даже проводил аналогию между ними и вьетконговскими партизанами, которые даже в условиях наземной оккупации, могли эффективно противодействовать американским войскам. Кроме того, если партизаны Народного фронта освобождения Южного Вьетнама чаще всего сами рыли подземные туннели, то в данном случае основная часть работы сделана во время локального катаклизма в Зоне самой природой. Сложная и запутанная схема ходов могла помочь группе из нескольких десятков человек эффективно скрываться от эскадронов смерти, которых запускали в аномальную территорию правительства разных стран, не говоря уже об остальных группировках и криминальных элементах. При грамотном оборудовании такой базы, налаженной схемы снабжения, проработки системы безопасности и множестве запасных тайных выходов она могла стать одним из самых надежных мест даже по сравнению с базами крупнейших группировок. Но часто планы человека не всегда могут быть реализованы в Зоне, где далеко не все является таким, каким оно может быть на Большой Земле. Неизвестные виды мутировавших существ, редкие, но крайне опасные аномалии практически исключили использование пещер как базы, в следствие чего идея так и не была реализована.

Пробравшись к еще одной развилке, Серегин остановился, но на сей раз причиной тому стал не выбор дальнейшего пути, а острая головная боль, сравнимая по ощущениям с каленой иглой, которую с силой воткнули в мозг. Схватив свой шлем руками, полковник упал на землю, скривившись в жуткой гримасе боли и человек со слабыми нервами, сумей увидеть его лицо в этот момент, отпрянул бы в испуге. Но физические страдания стали только началом ужаса, испытанного им дальше. В голове будто в ускоренном режиме прокрутили киноленту, склеенную из его воспоминаний, от вида которых у него перехватило дыхание. Вакханалия насилия и диких, отвратительных злодеяний, подвергла его разум сильнейшему стрессу. Он видел вход в некую пещеру, возле которой оставшиеся из разведотряда боролись между собой, буквально разрывая друг друга на куски. Один из бойцов сорвал с другого шлем и камнем тому раскроил голову и в этот момент выражение его лица перестало походить на человеческое. Безумец снял с себя шлем и зубами вгрызся в тело своего мертвого товарища, отрывая от него куски мяса и кожи, помогая себе руками, пока не измазал свое лицо в крови. Красные глаза с лопнувшими сосудами, придали ему совершенно зловещий вид, но страшнее всего оказалось то, что сошедший с ума разведчик пристально взглянул на Серегина. Словно потеряв интерес к своей жертве, безумец бросился на полковника и завязалась борьба. Полковник видел все из своих глаз, наблюдая за тем, как фигура бойца нависла над ним, вцепившись в ему в шею руками. Следующий кадр показал, как он левой рукой вверх отвел голову свихнувшемуся разведчику, затем последовал короткий удар из положения лежа правой рукой в область кадыка. Издав хрип, противник ослабил хватку и Серегин сумел сбросить его с себя и принялся наносить ему удары, все сильнее и сильнее... Провал в памяти прервал киноленту, но потом он вновь увидел, как полз куда-то, пока не приблизился к небольшой луже и не заглянул в нее.

Крик ужаса сотряс пещеру. В воде полковник увидел свое отражение, в котором его лицо и рот были испачканы кровью. Он знал - человеческой кровью.

"Неужели это... я?" – спросил Серегин себя.
– "Да,– ответил ему внутренний голос", – это ты".

Прислоняясь к стене, полковник словно отключился от окружающей его действительности. Нет, это не было потерей сознания, но ступор, вызванный новой порцией вспышек в памяти, не отпускал. Впервые военный позавидовал тем, кто страдает амнезией, ибо порой забыть сотворенное своими руками важней, чем помнить об этом. Но Зона не дала ему предаться забвению, тем самым полковник стал воспринимать видения подобно некому персональному проклятью.

Сколько времени прошло с момента последнего приступа Серегин не мог точно сказать, поскольку последний раз смотрел на часы достаточно давно. Руки дрожали и его самого колотило, как от волнения у заключенного, чей побег из тюрьмы увенчался успехом и он впервые ощутил вкус свободы после многолетнего заточения. Лишь после немалых усилий удалось взять себя под контроль и заставить идти дальше. Теперь полковник испытывал к себе неподдельное чувство ненависти, хотя и признавал, что для него оно не было в новинку. Ему не хотелось думать о содеянном и чтобы отвлечься от тягостных дум он сосредоточился на поиске выхода из этих пещер, которые все больше начинали действовать ему на нервы. С трудом Серегин встал и в присядь пошел по правой стороне развилки, следуя выбранному направлению, пока не услышал тихий писк детектора, зафиксировавший наличие магнитного поля. Он посмотрел на встроенный компас и заметил, как его стрелка принялась дергаться то в одну то, в другую сторону, не позволяя обнаружить направление и данный факт не мог не насторожить, особенно в пещерах. Причиной могло быть что угодно, от неразведанных полезных ископаемых вроде железной руды, до очередной аномалии, создававшей помехи в магнитном поле. Встрял, так встрял, подумал Серегин. Не меньшее беспокойство доставляли и сами проходы, которые в некоторых частях существенно суживались и пролезать по ним стало намного тяжелее. Кое-где приходилось снимать рюкзак и проталкивать его первым, поскольку вместе с ним продвигаться не представлялось возможным. В таких условиях полковник преодолел по его прикидками не менее семидесяти метров, лишь немного отклонившись от выбранного пути, пока не увидел расширение туннеля. Идти стало легче и он вновь надел рюкзак, не останавливаясь среди полнейшей темноты пещер. Ему не хотелось даже думать о том, что произойдет, если сломается электроника с фонарем и он один на один останется с кромешным мраком. Конечно, оставались спички и некоторые вещи для использования их в качестве факела, однако на долго ли их могло хватить?

Пробираясь по ходу туннеля, Серегин через ПНВ заметил одну странность, которая привлекла к себе пристальное внимание. Остановившись, полковник посмотрел на землю и хлопнул по ней ладонью, наблюдая за поднятой пылью. Ее оседавшие частицы улетали немного в сторону, что посеяло в Серегине надежду. Он достал из кармана зажигалку и поднял ноктовизор, предварительно зажмурив глаза. Щёлк - и пламя осветило на несколько метров в обе стороны проход, замерцав перед лицом полковника. Пристально понаблюдав за ним, военный заметил, что пламя колеблется, словно где-то дул легкий ветерок. Значит выход был недалеко и направление оказалось правильным. Мысль о выходе из этих пещер придала Серегину физических и моральных сил, а еще недавнее жуткое воспоминание уступило место стремлению оказаться на поверхности. Понимая всю опасность ощущения от близости столь долгожданного пути наверх, пришлось успокоить себя, ибо охватившая эйфория притупляет чувство опасности, поэтому чаще всего люди, попавшие в экстремальные ситуации, гибнут находясь совсем недалеко от спасения. Усилия по продвижению вперед приближали к выходу, не смотря на постоянную необходимость идти под некоторым углом вверх, однако в сравнении со стремлением оказаться на поверхности трата сил представлялась сущей ерундой. Местами разгребая землю и камни руками, Серегин освобождал себе путь, порой заваленный кусками породы. Отбросив в сторону очередные килограммы земли, полковник вытянулся и посмотрел вперед. Там, метрах в двадцати, был виден тусклый свет, очевидно шедший с поверхности.